Вопрос: Гуру, какая была погода 13 апреля 1964 года? Когда вы вышли на воздух, вы удивились, что лицо овевает более прохладный воздух? Это вас как-то поразило? ⁵

Шри Чинмой: Любопытство царит безраздельно! 13 апреля 1964 года в аэропорту я стал любопытством и, наверное, беспомощностью. Один индиец проявил ко мне такую доброту. Он понял, что я растерялся, совершенно растерялся, и он меня выручил. Он спросил, ждет ли меня кто-нибудь снаружи. Я сказал: «Конечно, меня ждут мои спонсоры».

Погода была очень хорошая, очень хорошая, не сравнить с сегодняшней. 13 числа мне все нравилось. Я будто попал в сказочную страну.

Когда я приехал в Нью-Йорк, я медитировал часами, и еще я обожал рассматривать витрины! Я каждый вечер медитировал и медитировал, а потом разговаривал с Господом Буддой. У моего спонсора Сэма Спэниера была огромная статуя Господа Будды — абсолютно живая, живая, живая. Я медитировал и разговаривал, разговаривал, разговаривал с Господом Буддой.

Гринвич-Виллидж! Уж не знаю, как там сейчас, но в те дни там не было ночи — был сплошной день. На улицах люди ходили тысячами. В три или полчетвертого ночи я, бывало, выходил из дома. Мой спонсор был потрясен. Разве можно выходить в такой час? Я сказал: «Там столько народу». Он сказал: «Это небезопасно». Тут я ему поверил и перестал выходить на улицу в три ночи.

У меня был и другой спонсор. Ее звали Энн Харрисон. Она чувствовала ко мне огромную, огромную преданность и любовь. Ее муж был одним из совладельцев газеты «Нью-Йорк Таймс». В машине у нее висела куколка, которая ей «говорила», когда поворачивать, а когда ехать вперед. Иногда она проезжала на красный свет. Почему? Потому что куколка велела ей ехать вперед. Потом, когда зажигался зеленый, а куколка не двигалась, она тоже не трогалась с места. Мне пришлось сказать: «Энн, Энн, умоляю, когда я у тебя в машине, пожалуйста, стой на красный, проезжай на зеленый!»

Я частенько ездил в Вудсток. Энн Харрисон была так добра. Однажды на мой день рождения она повезла меня в булочную-пекарню. Она пошла в пекарню, а я остался в машине. Тут подошел полицейский и попросил меня передвинуть машину. Я сказал: «Я не умею водить». Он сказал: «Нет, вы должны отъехать!» Мотор был включен. Я увидел на рычаге “R” и подумал: «R означает right (вправо)». Я вообще понятия не имел о том, как водить. Полицейская машина стояла позади меня, и я благополучно в нее врезался. Полицейский раскричался. Тут вышла Энн и стала ругаться на полицейского. Она спросила: «Зачем вы просили его садиться за руль?» Это был очень забавный опыт, важный опыт. Я подумал, что R значит right (вправо), но R значит reverse (назад). У меня было много-много радостных опытов, а также много-много грустных. Грустные опыты я насильно отправляю в забвение, а хорошие опыты, полезные опыты стараюсь запоминать.

На днях, когда я был на выставке Джарна-Кала в ООН, пришли несколько кураторов выставок и их заместителей из музея Гуггенхайма. Пришел также руководитель Общества Азии. В 1965 году, когда я работал в консульстве Индии, в Обществе Азии пожелали, чтобы консульство отправило певца на мероприятие в музее Гуггенхайма. Им понадобился тот, кто умеет петь бенгальские песни, а я оказался, вероятно, единственным доступным бенгальцем. В Обществе Азии пожелали, чтобы я положил на музыку два стихотворения. Эти стихи были написаны триста лет тому назад, и это был древний бенгальский.
Я отправился на встречу минут на сорок пять раньше. Я стоял в музее, и, взглянув из окна на фонарный столб, кого же я увидел? Господа Кришну! Мы говорили, говорили, говорили! Беседа у нас получилась очень важная.

Я спел и получил тридцать долларов за две песни — неплохо! Приходил какой-то важный чиновник из Общества Азии.

Мои друзья повели меня посмотреть картины бенгальских художников в музее Гуггенхайма. Даже когда у меня разыгрывалось самое смелое воображение, мне никогда, никогда не приходило в голову, что я стану художником. Кто бы вообще мог подумать, что настанет время, и мои картины будут выставляться в ООН, где встречаются представители всех наций? Да здравствует Ранджана, мой куратор. Все мои произведения появились благодаря ее содействию.

Много-много лет тому назад в крошечном гостиничном номере в Оттаве, в Канаде, она вдохновила меня, и я начал заниматься живописью. Много раз она по утрам, когда я рисовал, приходила ко мне. Ученики сделали для меня что-то типа конвейерной ленты. Я прикрепляю свои картины на приводной ремень, и машина доставляет их на другую сторону. Потом приходит Ранджана и собирает все картины.

Вот что может сделать поддержка! Ранджана — доказательство этому в моей жизни искусства. Мы выставляли мои картины во многих значительных местах, и я очень-очень благодарен всем тем, кто мне помогал.

В Ашраме у меня было два-три преподавателя изобразительного искусства. Они учили меня рисовать. Из Читтагонга приехал знаменитый художник по имени Санджибан. Он близко дружил с моим братом Хридаем и был очень близок нашей семье. Когда я в Америке начал рисовать, он сказал моему брату Читте: «Скажи Мадалу, чтобы не тратил времени зря. Ему никогда не стать художником. Он просто шлепает краску там и сям. Никогда ему не быть художником». Вот такой вот отзыв.

Два-три года спустя мои картины были выставлены. В те дни наши галереи занимали в Манхэттене почти целый квартал, и туда приходили важные люди. Они любезно высказывали положительные отзывы. Я послал их высказывания брату Читте вместе с кое-какими моими новыми картинами. И вот что может сделать мнение других! Тот художник, Санджибан, немедленно изменил точку зрения. Он сказал: «Боже мой, Мадал стал настоящим художником!» Три года назад он сказал, чтобы я не тратил времени зря. Такова суть искусства. То вам отбивают всякую охоту, то приходит сплошное признание.

Этот человек — настоящий художник. В зале для медитации в Ашраме висят портреты Матери и Шри Ауробиндо его кисти. Вы не представляете, какие они красивые! Они совершенно как живые, эти его портреты в зале. Там еще есть бюст Шри Ауробиндо. Его выполнил скульптор из Южной Индии, и он отличный, отличный, отличный, отличный.

Я уклонился в ответе от темы!