Маэстро Пабло Казальс⁵⁵

Я встретил маэстро Пабло Казальса в Пуэрто-Рико. Ему перевалило за девяносто, а я, кажется, едва преодолел сорокалетний барьер.[fn:: GLC 52,1. Встреча Шри Чинмоя с маэстро Пабло Казальсом состоялась 5 октября 1972 года.] Я был довольно молод. И у меня все еще были приличные волосы!

Шли слухи, что жена Пабло Казальса в предыдущей жизни была его матерью. Это я услышал от пуэрториканских учеников. Она играла с ним на скрипке и на другом музыкальном инструменте. Между ними была огромная разница в возрасте. Когда они поженились, она была совсем молоденькой, а ему было за восемьдесят. Одни говорили, что она была его матерью, а другие — что этого не может быть. Я сказал: «Ладно, когда мне доведется его увидеть, я попрошу показать мне фотографию его матери».

Я смог встретиться с Пабло Казальсом. Я сложил свои руки, он протянул свои и положил их мне на плечи. Я оказался намного выше него. Он положил ладони мне на плечи, и из его глаз хлынули слезы. Я наклонился вперед, и горячие слезы закапали из его глаз на мою одежду. Он сказал: «Вы пришли на самом закате моей жизни».

В то время я и не думал играть на виолончели. Он сказал: «Хотите послушать? Я сыграю отрывок из Баха».

Он был мастером, настоящим мастером — маэстро высочайшего ранга. Он заиграл, и я очень преданно, с глубоким чувством слушал. Ему захотелось сыграть другую пьесу, он заиграл, и я был ему за это признателен.

Потом мы стали беседовать. Он хотел говорить только о детях, маленьких детях. Он сказал, что они наше будущее, они наша мечта. Я очень искренне с ним согласился.

Я спросил его, не смог бы он показать мне фотографию своей матери. Я сказал: «Пожалуйста, не будете ли вы так добры показать мне фотографию». Его жена услышала меня и принесла мне фото. Оно висела на стене. Я очень искренне, серьезно и сильно концентрировался на фото три-четыре минуты. Затем улыбнулся и сказал: «Те, кто говорят, что ваша мать реинкарнировала в форме вашей теперешней жены, абсолютно правы. Я человек молитвы. У меня есть способность входить в прошлые инкарнации». Он определенно мне поверил. Он так обрадовался и оживился! Потом подошла его жена и села рядом с ним. Это было очень-очень трогательно. Мы говорили и говорили, все о детях.

Год-два спустя после ухода с земной сцены Пабло Казальс начал приходить из мира душ, когда я давал Концерты Мира. Он садился всегда ко мне лицом на расстоянии метра, когда я играл. Он очень глубоко медитировал. Другие музыканты, приходившие из внутреннего мира, обычно общались. Они даже приносили свои инструменты. Они были в своем собственном мире! Но Пабло Казальс никогда не приносил своего инструмента. Единственной его просьбой было лишь медитировать, медитировать со мной. Он был единственным музыкантом, всегда желавшим медитировать. Другие медитировали немного, но для Пабло Казальса было главным делом только медитировать передо мной. Из всех моих инструментов, сказал он, ему нравился больше всего эсрадж, и, если бы он, когда был в физическом мире, знал, что я так хорошо играю на эсрадже, ему бы захотелось открыть свой симфонический оркестр!

Пабло Казальс приходил ко мне во внутреннем мире много-много раз. Приходили и другие, даже те, кого я никогда не знал, а также кое-кто из тех, кого я видел в физическом мире. Иногда приходили душа Баха, душа Бетховена и других. Несколько раз приходил Леонард Бернштейн. Он действительно высоко меня ценил, когда мы встречались! Он всегда был человеком кипучей энергии. Он так чарующе играл на виолончели! Иногда он чуть не танцует оттого, что так близко знаком со мной.

Пабло Казальс просил меня не забывать о нем, когда я даю очень серьезные концерты, так что я держу свое обещание. Всякий раз, собираясь выступать с очень серьезным, одухотворенным концертом, я приглашаю его. Он приходил много-много раз, чаще любого другого музыканта. Медитацией, одухотворенной, молитвенной медитацией — вот чем, он говорит, ему надо было заниматься. Когда он был в мире живых, он не медитировал, так что теперь он хочет медитировать, медитировать, медитировать со мной.