Лига Наций

Ученый в Эйнштейне был настолько велик, что далеко превзошел свою национальную принадлежность. Поэтому Лига Наций не испытывала трудностей, предлагая ему стать членом Комитета интеллектуального сотрудничества даже в то время, когда его государство умоляло о членстве в Лиге Наций. Просветляющие мысли, которыми он делился по поводу этого поворотного момента, пробуждали спящую жизнь и просветляли подозрительный ум человечества.

Комитет искал «восстановления контактов, разорванных войной, чтобы доложить Лиге о содействии интеллектуальному обмену между нациями, в частности, научному». Эйнштейн был согласен с такой возвышенной целью. «Я считаю своим долгом принять ваше предложение. С моей точки зрения, в такое время никто не должен отказываться от участия в любой попытке установления международного сотрудничества», — говорил он.

Позже он писал: «Эти более просветленные люди могут внести важный вклад в великую задачу возрождения международных сообществ, удерживая тесный контакт с единомышленниками мужчинами и женщинами по всему миру, а также твердо борясь за дело интернационализма в своих собственных сферах влияния. Настоящий успех потребует времени, но, в конце концов, он, без сомнения, придет. Я в высшей степени надеюсь на прогресс общей международной организации».

Когда он что-либо выражал, он выражал это не сдерживаясь. Когда он что-либо отвергал, он отвергал это горячо. В его жизни всегда всевышне царила искренность. Если он видел что-то доброе, просветляющее и исполняющее, он тут же предлагал свое сердце и душу для проявления этого. Но когда он видел что-то не сумевшее жить согласно своим обещаниям, тогда его безразличие оказывалось также поразительным. Уходя в отставку из Комитета по интеллектуальному сотрудничеству Лиги несколько месяцев спустя после ее первого собрания в августе 1922, Эйнштейн сказал: «Я убедился в том, что Лига не обладает ни силой, ни доброй волей, необходимой для свершения своих задач. Мне, как убежденному пацифисту, неправильно иметь с Лигой какие-либо отношения».

Позже, он подчеркнул: «Я ушел потому, что Лига Наций, как она функционирует в настоящее время, не только не воплощает идеала международной организации, но фактически дискредитирует этот идеал… Я сделал это, однако, с большой неохотой, поскольку во мне все еще не умерла надежда, что в сегодняшней оболочке Лиги Наций со временем может развиться лучший институт».

Затем, когда Эйнштейн увидел, что его убеждение не было правильно обоснованным, что он допустил промах, он более чем желал исправиться и попытаться проявить истину, заключенную в Лиге Наций. Когда после отставки-протеста Эйнштейна попросили вернуться в Комитет в знак сближения, он принял приглашение: «Я сам медленно пришел к пониманию, что скорее попал под влияние временного настроения разочарования, чем ясного мышления. Правда, до сих пор Лига часто обманывала надежды, но в такое печальное время, как это, с ней надо считаться, как с организацией, дающей самое высокое обещание эффективно действовать, обещание тем, кто честно работает ради международного примирения».