Каждая река священна

Когда страна или какое-то важное место страны становится неотъемлемой частью нашей программы «Цветения Мира», это приносит нам такую радость, и другие тоже чувствуют особую радость.

Сейчас так много священных рек Индии становятся Цветениями Мира: Ганга, Ямуна, Шиндху, Нармада, Кавери, Брахмапутра и Годавари.

Каждая река священна. У каждой есть связь с духовностью. Каждая воплощает вдохновение. Река все время вдохновляет нас. Каждая река, когда она течет, течет к океану, — это движение, приносящее ощущение странствия. Каждая река — это вода, а вода — это жизнь, жизненная сила. Еще вода — это сознание, бесконечное сознание.

Стоит вспомнить о реке, и в нас входит чистота. Не обязательно думать о какой-то определенной реке — само слово «река» вызывает у нас огромный внутренний трепет. Даже если я ничего не знаю о какой-то определенной реке, само ее название вызывает у меня радость. Например, когда я слышу «Миссисипи», у меня сразу же возникает внутренний восторг. Что я знаю о реке Миссисипи? Ничего, но во мне вспыхивает радость от самого слова. Река Миссисипи — самая знаменитая река Америки, и ее название дает мне такую радость. То же самое происходит, когда мы думаем о реках в индийских деревнях. Священные реки есть и возле ашрама Шри Ауробиндо.

Если ночь лунная и мы плывем по реке в лодочке, Небеса кажутся совсем рядом. Когда я смотрю на небо и звезды в лунную ночь из лодочки на реке, я чувствую, что Небеса всего лишь на палец выше моей лодки. Вот какое божественное чувство я испытываю, когда плыву в лодке! Если поплыть по океану на большом лайнере, там сам простор, но такой шум!

Иногда бывает так, что мы чувствуем огромную радость от чего-то маленького. Можно зайти в цветник, и крошечный очаровательный цветок подарит столько радости, но такой же радости можно не получить от крупного цветка. Иногда крошечный росточек дарит намного больше радости, чем огромное растение. По сравнению с океаном река — ничто, но она может принести намного больше радости. Или можно увидеть в океане огромный корабль, океанский лайнер, но почувствовать намного больше радости от маленького плота. Я до сих пор с величайшей радостью вспоминаю, как плавал в лодочке по озеру в Кашмире. Маленькие лодочки назывались «Нью-Йорк» и «Чикаго»!

Всегда, вспоминая о своем детстве, я испытываю такую радость. Все, что мы видим или о чем вспоминаем из нашего детства, кажется нам сладостнее сладостного и лучше наилучшего. Потом, путешествуя по всему свету, мы видим то, что бесконечно лучше или выше, но никогда не чувствуем той же радости, той же сладостности. Все, что было в дни нашего детства, сладостно, все лучше прочего. Когда мы вырастаем, ученый или важный человек может посмеяться над сокровищами нашего детства. Он может сказать: «Вот глупость!» Но мы полны любви к тому малому или к так называемой глупости наших детских дней.

Собака, которая была у ребенка, навсегда останется у него в памяти самой любимой. Позже ребенок может получить любовь от всего мира, но, сколько бы всего ни делал для него кто-то другой, собака его детства или игрушки его детства останутся у него в памяти самыми любимыми. Нежность всегда живет в малом. Когда что-то становится большим, нежность исчезает. Тогда вылезает ум и начинает препарировать и судить.

Когда у нас на переднем плане сердце, все есть любовь, все — радость. Когда мы, взрослые, идем в сад, мы рыщем по сторонам, чтобы разобраться, этот цветок красивее или тот. А ребенок просто бегает по саду, от цветка к цветку, от дерева к дереву. Вот почему он так счастлив. Увы, как только возникает разборчивость, радость пропадает.

Нью-Йорк
21 августа 2000 года