Часть II
SCA 979-987. Ниже приводятся отрывки из интервью со спортивным журналистом Джоном Хэнком из «New York Newsday», которое состоялось в Нью-Йорке 19 ноября 1989 года.Джон Хэнк: Как с вашим учением согласуется бег?
Шри Чинмой: Он прекрасно вписывается в нашу философию. Молитва и медитация всегда напоминают нам о нашем внутреннем беге. Единственная разница между бегом внешним и бегом внутренним состоит в том, что у внутреннего бега нет заданной цели или конечной точки. Во внешнем беге соревнования кончаются, как только я финиширую, скажем, в стометровке. Может быть, я не выиграл, но я достиг своей цели. А во внутреннем беге мы – бегуны Вечности. Мы молимся и медитируем и поэтому знаем, что у нас есть три друга: Вечность, Бесконечность и Бессмертие. Поскольку мы принадлежим Вечности, Бесконечности и Бессмертию, наше путешествие не знает ни рождения, ни смерти, у него нет ни начала, ни конца. Мы уже начали свое путешествие и никогда его не закончим. В пути у нас могут быть определенные временные цели. Но, как только мы их достигаем, они становятся лишь стартом для новых, более высоких целей.До вступления в духовную жизнь мы хотим владеть миром. Скажем, наша цель – стать богаче самого богатого и властвовать над другими, как Наполеон или Юлий Цезарь. Затем мы постепенно начинаем понимать, что в такой жизни нет удовлетворения. Мы начинаем уменьшать жадность к материальному и сокращать желания. В то же время, мы стараемся развивать в себе позитивные качества.
Возьмем, к примеру, любовь. Ребенком мы начинаем с того, что любим только своих близких – членов своей непосредственной семьи. Затем мы через некоторое время начинаем чувствовать, что деревня, в которой мы родились, нам родная. Потом к нам приходит любовь к своему району, своей провинции, своей стране. Но даже этого недостаточно. В Организации Объединенных Наций стремятся стать единым целым все народы. Так что мы стараемся стать гражданами мира и любить весь мир. Как Сократ, мы говорим: «Я не афинянин, я – человек мира». Вот видите, какой прогресс можно совершить позитивным путем! Такова наша философия: все плохое – страх, сомнение, беспокойство, подозрение и так далее – мы будем уменьшать, а все хорошее будем приумножать. С точки зрения позитивного подхода мы начнем с капли любви и будем ее расширять, пока она не станет универсальной любовью. Нет предела нашей любви – ее можно расширять и расширять, пока в нее не вольется не только Бог-творение, но и Бог-Творец, который бесконечен. Когда мы бежим во внутреннем мире, мы бежим Дорогой Вечности и просто продолжаем, продолжаем и продолжаем бежать.
Внутренний бегун и внешний бегун – как два брата. Старший, более сильный, может бежать на очень длинную дистанцию. А младший, пробежав определенное расстояние, устает, так как в физическом мы ограниченны. Мы ограниченны не только в физическом, но и в уме, и в витале. Поэтому через некоторое время внешний брат делает передышку, а затем вновь начинает бег вслед за внутренним братом, который все бежит и бежит.
Но наша способность постоянно расширяется даже на внешнем плане. Сейчас наша самая длинная дистанция – тысяча триста миль. Бег на тысячу триста миль за восемнадцать дней мы и представить себе не можем. Нам кажется, что это предел возможностей. Но раньше у нас было чувство, что предел – тысяча миль. Кто думал о пробеге на тысячу триста миль пять лет назад? Если бы я это предложил в то время, люди подумали бы, что я сумасшедший. Но сейчас вы видите, что этот сумасшедший был прав, ибо люди это делают. Кому-то просто надо начать. Всегда надо идти вперед, ведь жизнь означает прогресс.
Внутренний бегун всегда пытается вдохновить внешнего бегуна. Он подбадривает: «Вперед, вперед, давай, давай!» А внешний бегун сетует: «Как же мне бежать дальше, если ты не даешь мне устремления и внутреннего зова?» И внутренний бегун дает бегуну внешнему внутренний зов сделать что-то и стать кем-то хорошим. Так внутренний бегун несет вдохновение и устремление внешнему бегуну.
