Человек предполагает, Бог располагает¹²

«Человек предполагает, Бог располагает». Эта знаменитая поговорка легко соотносится с моей семьей, особенно, когда речь заходит об университетских дипломах. У нас такие забавные, забавные истории!

Все началось с моего самого старшего брата Хридая. Он был великим философом. К шестнадцати или семнадцати годам он изучил всех европейских философов. Для мальчика из Читтагонгской деревушки это было действительно нечто поразительное. Затем, к двадцати годам он досконально изучил Веды, Упанишады и Бхагавад-Гиту. Он готовился к получению звания бакалавра искусств в Читтагонгском университете. Другие студенты называли его «ученый», а его профессор звал его «профессором» или «великим ученым». Получив степень бакалавра искусств, Хридай планировал продолжать учебу для получения высших степеней.

Но тем временем кое-что произошло. За полгода до сдачи последнего экзамена на степень бакалавра он услышал имя Шри Ауробиндо. И учеба для него закончилась. Моему брату хватило самого имени «Шри Ауробиндо». Услышав его, он захотел только начать вести духовную жизнь. Он потерял всю тягу к учебе, совсем забросил формальное обучение.

У меня был такой же опыт. Когда мне было четыре или пять лет, я услышал имя «Шри Ауробиндо», и что-то произошло. Я почувствовал в этом имени такую радость, сладостность и любовь! В то время я ничего не слышал о Матери. Я даже не видел портрета Шри Ауробиндо. Я только слышал слова «Шри Ауробиндо», и этого оказалось достаточно. В моем сердце что-то произошло. Позже, когда мне было семь, я увидел огромный портрет Матери и Шри Ауробиндо. Но поначалу хватило и имени «Шри Ауробиндо».

Когда Хридай забросил учебу, для отца это было ударом. Каким-то образом брат умудрился сдать экзамен, но не стал дожидаться результатов. Ничего не сказав родителям, он сел на поезд до Пондишери, чтобы быть со Шри Ауробиндо.

Отец очень расстроился. Как мог старший сын так поступить? Мама же сразу захотела поехать в Пондишери и вернуть его. Она сказала отцу: «Я должна поехать и привезти его назад. А иначе я перестану есть».

Отец сказал: «Я не возьму тебя в Пондишери».

Мама была готова голодать до смерти! Она не ела целый день. На второй день сердце отца растаяло, и он сказал: «Голодовку нужно прекратить. Ты должна есть. Я возьму тебя в Пондишери, и мы вернем его домой».

Отец написал в Ашрам и получил разрешение приехать всем нам ненадолго. Поскольку отец работал старшим инспектором Ассамо-Бенгальской железнодорожной ветки, мы доехали до самого Пондишери бесплатно. Это рассказ о том, как все мы впервые попали в Ашрам. Мне было всего год и три месяца.

Когда мы приехали, мама, увидев моего брата Хридая, начала плакать, плакать и плакать. Она так много плакала, что он, наконец, согласился вернуться с нами домой. Он сказал: «Ладно. Пока духовная жизнь мне не нужна. Когда настанет время, я вернусь».

Потом моей физической матери надо было получить разрешение у Божественной Матери на отъезд Хридая. Она пошла на встречу с Матерью Ашрама. Мать Ашрама не говорила по-бенгальски, а моя мама говорила не на классическом бенгальском, а только на нашем читтагонгском диалекте. Чтобы перевести ее просьбу на классический бенгальский язык, пришли мои сестры, а Нолини-да, генеральный секретарь Ашрама, переводил для Матери на английский.

Моя мама плакала и плакала. Она намеревалась сказать Божественной Матери, что она будет так благодарна, если Божественная Мать позволит Хридаю вернуться домой. Вместо этого моя мама сказала Матери Ашрама: «Я так благодарна, что Вы взяли на себя полную ответственность за моего старшего сына. Пожалуйста, пообещайте мне, что позаботитесь обо всех моих детях. Они приехали сюда со мной. Вы позаботитесь о них? Сейчас я оставляю здесь своего старшего. Пусть он будет с Вами, а эти младшие поедут со мной обратно. Я хочу, чтобы они получили высшее образование. Как только они получат высшее образование, обещаете взять их обратно?»

Божественная Мать тут же ответила: «Да, я разрешаю. Он может остаться здесь, а остальные побудут с вами несколько лет. Пусть получают высшее образование. Обещаю, что после этого я оставлю их здесь».

Смотрите, что произошло! Моя мама поехала в Ашрам только ради того, чтобы забрать сына. А вместо этого она стала умолять Божественную Мать позаботиться об остальных ее детях, когда они подрастут.

Когда мама с сестрами вернулись в дом, где мы остановились, мама сказала: «Что я наделала! Я пошла забирать старшего сына домой, а вместо этого отдала Матери всех своих детей».

Все смеялись до упаду, но при этом были так глубоко тронуты. Даже отец был глубоко тронут тем, что его жена так преданна Матери. Вот так Хридай и остался в Ашраме, а мы все поехали обратно в Читтагонг с матерью и отцом. Хотя Хридай бросил учебу, родители все еще надеялись, что все остальные дети пойдут получать дипломы.

Следующим их разочаровал мой средний брат, Читта. Когда Хридай уехал, Читта ходил на подготовительные занятия — готовился к вступительным экзаменам. По окончании подготовительного курса Читте предстояло учиться на бакалавра. Но в один прекрасный день он объявил, что учиться больше не будет, потому что тоже хочет поехать в Ашрам. Отцу пришлось упрашивать его остаться. Он сказал Читте: «Если не хочешь учиться, то хотя бы поработай на меня в нашем банке! Настанет время, и ты обязательно поедешь к брату в Ашрам». И Читта начал работать в городе на моего отца.

Следующей оказалась сестра Ахана. Ахана была просто блестящей студенткой. Она окончила подготовительный курс и училась на первом курсе колледжа. К тому времени отец умер, а мама страдала от базедовой болезни. Сейчас болезни щитовидной железы легко лечатся. Здесь, в Америке, к ним даже не относятся всерьез. Но моя мама два года так сильно мучилась от болезни щитовидной железы, а потом умерла. Не прошло и полугода после смерти отца, как она умерла.

После смерти отца Хридай приехал из Ашрама, чтобы позаботиться о семье, когда умирала мама. Он пообещал маме, что после ее смерти вернется в Ашрам. Он получил разрешение у Матери Ашрама, сказав ей: «Мать, я дал обещание поехать навестить свою физическую мать». Мать Ашрама Шри Ауробиндо сказала: «Поезжай». И Хридай вернулся побыть с нами.

Вот тогда Читта и сказал маме: «Сейчас я хочу занять место Хридая в Ашраме. Ведь мы оба тебе тут не нужны». И Читта уехал в Пондишери.

В день, когда умерла мама, я был в доме дяди по материнской линии. Пришло известие, и я помчался домой, хотя до дома было несколько миль. Когда я влетел в комнату мамы, ее жизнь измерялась секундами. Я стоял рядом с ней, и она взяла меня за руку. Тогда я понял, что она собирается сделать. Она вложила мою руку в руку старшего брата Хридая. По-своему она просила его взять полную ответственность за меня. Брат тут же сказал: «Да, я позабочусь о Мадале».

Затем мама улыбнулась, улыбнулась мне своей последней улыбкой, и через несколько секунд скончалась.

Все это происходило в нашем доме в Читтагонге, но в тот же самый день нечто важное произошло и в Ашраме. У Шри Ауробиндо было два или три секретаря. Основной секретарь, Ниродбаран, был родом из Читтагонга. Он был врачом. В этот день он сказал Шри Ауробиндо: «Мать Хридая так мучается. Не мог бы ты что-то сделать для нее?»

Ниродбаран знал, как Шри Ауробиндо любил моего брата. Он спрашивал о брате, даже если у Хридая болела голова. Иногда Шри Ауробиндо подшучивал над Хридаем и называл его «наш ученик-философ», потому что Хридай задавал столько вопросов по Ведам и Упанишадам. Шри Ауробиндо нравились его вопросы, потому что очень немногие так глубоко интересовались Ведами и Упанишадами. Мой брат получил от Шри Ауробиндо сотни писем, написанных его собственной рукой.

Шри Ауробиндо всегда проявлял огромное сострадание к нашей семье. Когда Ниродбаран упомянул о страданиях моей матери, Шри Ауробиндо сразу сказал: «Хочешь, чтобы я ее вылечил? А что я могу поделать? Настало ее время. Воля Бога в том, чтобы ее дети перебрались сюда».

Шри Ауробиндо сказал это в Пондишери около полудня. Через два часа пришла телеграмма из Читтагонга — Хридай послал сообщение Читте. Как только Читта увидел телеграмму, он сказал: «Незачем и открывать. Я знаю, что там». Еще до получения телеграммы Нирод-да передал ему слова Шри Ауробиндо: «Настало ее время».

Единственным желанием моей мамы было, чтобы все получили дипломы. Этого хочется всем матерям. Но Шри Ауробиндо не хотел, чтобы мы задерживались еще. Нам не суждено было получить дипломы. И вся учеба в нашей семье окончилась с уходом мамы. Моя сестра Ахана бросила учебу в колледже. Манту оставалось всего три месяца до завершения подготовительного курса. Он бы легко сдал экзамены. Мне же было только двенадцать лет.

Все мы уехали из Читтагонга и прибыли в Пондишери. Божественная Мать исполнила свое обещание и приняла всю нашу семью. Переехала не только вся наша семья — наши родственники тоже захотели переехать с нами. Духовная жизнь никогда их не интересовала, но они приехали, потому что были так привязаны к нам. Мать дала им разрешение. Мы решили остаться там навсегда, но мои дядя с тетей по материнской линии приехали с нами в надежде, что когда-нибудь они смогут забрать нас обратно в Читтагонг. У них ничего не вышло, и через некоторое время они вернулись.

В Ашраме Шри Ауробиндо была школа, где мы с Манту учились. Вся наша семья прекрасно училась, но когда дело дошло до Манту, он проучился один год, а потом бросил, потому что в Ашраме не выдавали аттестатов. Я продолжал учиться в этой школе еще несколько лет, но я невыносимо отставал по математике!
Божественная Мать хотела, чтобы я получил аттестат. Я тоже хотел получить аттестат по французскому языку в учебном заведении, которое находилось в Пондишери, но не в Ашраме. Оно называлось Кальв-Коллеж. Мой дядя по материнской линии так радовался, что я хочу получить аттестат. В то время я был полностью готов пойти в десятый класс, который считался подготовительным. Но мне сказали, что сначала нужно сдать экзамен и проучиться в девятом классе, и я отправился в этот колледж на экзамен. Прямо перед экзаменом школьный инспектор всего Пондишери, который оказался французом, сказал, что запрещается зачислять в класс более сорока пяти учащихся, поэтому меня туда не примут. Мне сказали: «Так что тебе придется идти в восьмой класс». Я был просто в шоке.

В тот день меня сопровождал мой учитель французского из Ашрама. Его звали Бенджамин. Он был так добр с нами, а мы над ним смеялись и дразнили его “Bon jamais”(«всегда плохо»). Он отвел меня в восьмой класс. Когда мы пришли, учителя нам сказали, что сейчас придет инспектор, и двум-трем учащимся надо потихоньку выйти. Я сказал: «Я пойду». Вот так я опускался все ниже и ниже — еще до начала экзамена! Меня отодвинули намного ниже моего уровня.

Смешнее всего то, что много-много лет спустя я давал лекцию во Франции. Есть такая французская организация, куда приезжают важные люди и читают лекции. Я узнал, что всего за день до меня там читал лекцию тот самый инспектор!

Как бы то ни было, это был конец моему аттестату. Я так расстроился и возмутился, что вернулся домой с Бенджамином, не дожидаясь, не «переведут» ли меня из восьмого класса куда-нибудь еще. В тот вечер Мать позвала меня. Обычно я ходил к ней не меньше трех раз в день, а иногда и по четыре раза. Я отправился к ней и разрыдался. Я твердил Матери: «Не хочу учиться!»

Она мне сказала: «Ну, зачем ты взял Бенджамина? Почему не поехал с Павитрой, директором нашей школы?» Павитра был секретарем Матери. Он был французом, и он пользовался огромным уважением. До приезда в Ашрам он был инженером и химиком. Мать сказала: «Завтра поедешь с Павитрой. Он с ними поговорит, и тебя непременно допустят».

Но я уже был так расстроен, что сказал Матери: «Не буду сдавать их экзамен. Я бросаю».

Мать спросила меня: «А чем же ты хочешь заниматься?»

Я сказал: «Хочу учить только английский. Никакие другие предметы изучать больше не хочу — только английский».

Каково было Матери услышать, что я хочу учить английский, а французский бросаю! В Ашраме она считала важным только французский. В школе Ашрама мы пять дней в неделю изучали французский, английский — два дня, а бенгальский, мой родной язык, — всего раз в неделю. Уже тогда я стал чуть не специалистом по бенгальской литературе, а ведь мне было пятнадцать лет! В библиотеке нашего Ашрама были многие сотни книг на бенгальском. Я ходил и занимался сам. В школе Ашрама нам иногда приходилось изучать на французском историю и географию, и даже математику. Математика была такая трудная! Из всех предметов математика была моим злейшим врагом!

Вот так и закончилось мое официальное образование. Должен признаться, потом я много раз об этом сожалел. Затем я стал писать на английском, и некоторые ученые и профессора начали хвалить мои статьи, мои стихи на английском и так далее, и я утешился. Мои мучения закончились через несколько лет. Но мучения моих сестер и братьев не закончились. Моя самая старшая сестра Арпита плакала и плакала, когда я бросил школу в Ашраме. Потом она так обрадовалась и оживилась, услышав, что я собираюсь в Кальв-Коллеж. Но ее радость продлилась недолго. Сейчас каждый раз, когда я приезжаю в Пондишери и проезжаю мимо этого колледжа, я испытываю такое ностальгическое чувство. Все здание в очень плохом состоянии, но я, глядя на него, думаю: «Здесь я должен был получить аттестат».

Много лет спустя, когда школа Ашрама начала давать свидетельства и аттестаты, мои сестры буквально умоляли меня вернуться туда. Я сказал: «Я так много лет назад ушел из школы».

Человек все время предполагает. Вот и мы предполагали получить аттестаты. А потом приходит Бог и говорит: «Нет-нет-нет!» Мы чем-то соблазняемся или вдохновляемся, а потом, когда мы пытаемся бежать в этом направлении, Бог нас останавливает — как моего песика Челу. Когда он на поводке, мы даем ему бежать вперед до определенной точки, а потом тянем его обратно. Нашей семье было не суждено получить аттестаты. Молитва моей мамы не могла исполниться. Мы учились, учились, но все дипломы прошли мимо. Хотя бы мой брат Хридай получил аттестат, но он мог бы пойти намного дальше.

Я так благодарен старшему брату! Если бы он не вступил в Ашрам, Бог знает, какова была бы моя судьба. Она была бы совершенно иной. Я бы поступил в Читтагонгский университет, получил бы диплом, и все такое. Но Божественная Мать разрешила всей нашей семье переехать в Ашрам. В то время никому не разрешали оставаться постоянно, пока не пройдет год или два. Они наблюдали, что вы за люди. Наша семья приехала в марте 1944 года. Через три недели Мать сказала: «Вся семья может остаться насовсем».

Я рассказываю вам это, потому что некоторые из вас хотели получить дипломы, но это было не суждено. Ваш Гуру хотел получить дипломы, но Бог сказал «нет». Затем Бог дал мне внутренние дипломы. Сейчас меня ценят столько профессоров в университетах. Почему? Потому что видят во мне что-то духовное. Что касается моего поднятия тяжестей, есть культуристы с огромными мускулами. Но, поскольку мир видит, что я другой, он ценит то, что я делаю. Он видит, что я духовный человек, который всецело за мир. И другого звания мне не нужно.