Чанда и Тандра

Вернуться к содержанию

Сцена 1

— Мама, брат Чанчал не дает мне спать.

— Спать день и ночь! Только и дела, что спит! Если ты еще раз пожалуешься, я тебе уши надеру, Тандра.

— Только попробуй!

— Ну, и что ты сделаешь, если надеру? — спросил Чанчал.

— Сделаю так, что тебя накажет мама.

— Скажешь маме — и считай, что твоя жизнь в опасности.

— Да, не сомневаюсь, стукнуть меня тебе так же легко, как стащить конфету.

— Замолчи! Когда это ты видела, чтобы я крал?

— Собственными глазами видела! Все маме скажу! Как раз на днях и видела, как ты ел конфеты в комнате дяди Нараяна без его ведома.

— Если я беру конфеты у собственного дяди, это что, воровство? Я так часто делаю. Кроме того, он сам разрешил мне их брать, как только захочется.

— Опять врешь! Когда это дядя говорил тебе такое?

— Я вор? И врун? Такая маленькая, а так меня обидела!

Сказав это, Чанчал отвесил младшей сестренке пощечину. Тандра тут же завопила, будто ее режут. Мать Бхарати Дэви и старшие братья и сестры влетели в комнату. Отец Брахмамой медитировал, но вопль вырвал его из транса.

Почувствовав опасность, Чанчал пустился наутек. Однако Тандру было не угомонить. Бхарати Дэви старалась утешить младшую дочь и так, и эдак. Она обещала строго наказать Чанчала, но даже тогда Тандра не перестала плакать. Наконец мама посадила Тандру к себе на колени и сунула ей в рот конфету.

Старшая дочь, Сарала, взволнованно сказала:

— Тандра, слышала последние новости? Знаешь что Нета-джи (Шубаш Чандра Бош) еще жив? Он сегодня прилетает самолетом в Калькутту. Вот, я слышу гул самолета. Кажется, Нета-джи прилетел! Мы едем в аэропорт. Едешь с нами?

Услышав имя Нета-джи, Тандра тут же перестала плакать. Случись это в другой день, она сама побежала бы в аэропорт, но сегодня она протянула руки к старшей сестре. Она прекрасно знала, что колени у матери удобнее, чем у сестры, но если она останется с матерью, то не увидит Нета-джи. Ребенок и в шесть лет весьма сообразителен.

Тандра уже была готова поехать с Саралой в аэропорт, как вдруг совершенно неожиданно брат Бхарат сказал:

— Мам, смотри-ка: щека у Тандры сильно покраснела, а лицо распухло. У Чанчала нет жалости, он и меня целыми днями колотит!

Услышав, что лицо у нее покраснело и распухло, Тандра снова зарыдала.

Сестра Сарала пришла в бешенство:

— Бхарат, вот дурак! Вот идиот! — кричала она. — Мы с таким трудом ее успокоили! Один Бог знает, когда в тебе только забрезжит ум!

— Замолчи! Я не дурак.

— Да как ты смеешь затыкать мне рот? Я старшая сестра! — закричала Сарала и стукнула Бхарата по носу. — Думаешь, драться могут только мальчишки?

Бхарат не заплакал. Вместо этого он со злости так сильно дернул за волосы сестру, что выдрал несколько волосинок. Бхарат понял, что напрасно он это сделал, и хотел удрать, но это ему не удалось. Схватив его одной рукой, сестра отшлепала его другой.

Видя, что дело принимает серьезный оборот, Тандра снова зарыдала. Мать вышла из себя. Тут Сарала уехала в аэропорт. Брахмамой взял Тандру на колени, чего не делал никогда прежде. Она тотчас успокоилась, гордая и счастливая оттого, что сидит на коленях у отца.

— Сил моих на это больше нет! — сказала Бхарати Дэви мужу. — Да разве это дети? Днем и ночью ссорятся и дерутся, плачут и орут. Сколько это будет продолжаться? А ты, похоже, решил вообще не обращать внимания на их дела!

— Не беспокойся! Все это вполне естественно и нормально. Со временем все наладится. Да мы сами в детстве такими были.

— Вот уж нет! В наше время никто и не видывал таких непослушных мальчишек и девчонок!

— Ну, и что тут поделаешь?

— Их надо отправить в хорошую школу.

— Я подумаю.

— Пока ты что-то решишь, я тебя уверяю — дети друг друга поубивают!

— Нет-нет! Скоро они перебесятся и станут воспитанными и послушными. У нас будет дружная семья.

— Я так не думаю.

— Ну, тут уж я вот что тебе скажу: чему ты их учишь, тому они и научатся.

— Конечно, это я учу их драться, бить друг друга и жить по-хулигански!

— Я вовсе не это имел в виду, но…

— Я прекрасно понимаю всё, кроме твоих «но»!

— Меня огорчает одно: вы, женщины, так и не научились думать.

— Довольно! Ради Бога, не беспокойся о нас. О нас всегда думает Всевышняя Богиня. Твоя забота нам не требуется.

— Если о вас будет думать одна Всевышняя Богиня, этого недостаточно. Что Она может сделать в одиночку? Нужно думать и своей головой.

— Вечно ты надо мной насмехаешься! Я этого больше не вынесу!

Тут вмешалась Тандра:

— Пап, а почему у тебя такая длинная борода?

— Тандра, длинная борода у взрослого человека — обычное дело, — ответил Брахмамой.

— Значит, мама не взрослая?

— Взрослая, но у женщин не бывает бороды.

— Почему?

— Бороды им не дал Бог.

— Почему? Это несправедливо. У всех должно быть все одинаково.

— Да что тут поделает бедный Бог? Женщинам не понравилась бы борода.

— Уверяю тебя, папа, я точно знаю, что Бог сильнее любит мужчин. Даже моя мама больше балует моих братьев. Она любит их больше, чем нас с сестрами.

— А я больше люблю дочек, чем сыновей,— сказал Брахмамой.

— Это правда. Скажи-ка, папа, почему у тебя ярко-рыжие волосы и борода? У других волосы не такого цвета.

— Это длинная история.

— Ну и пусть. Я засыпаю. Не хочу слушать всю историю. Папа, скажи, как звали твоего отца?

— Его звали Ананта.

— А маму?

— Маму — Сима.

— Мне нравится имя твоего папы, а имя твоей мамы — нет. Папа, а теперь скажи, как зовут тебя?

— Брахмамой.

— А как сказать короче? Длинное мне трудно выговорить.

— Почему? Можешь звать меня Брахма.

— Баимо.

— Ничего. Моя бабушка тоже меня так называла.

— Папа, по правде говоря, мне не интересно слушать про твоего отца, мать и бабушку. А скажи мне, почему брат Чанчал говорит, что спать днем — большой грех? Он еще сказал, что того, кто спит днем, обязательно укусит змея!

— Вот вздор! Но ты же должна понимать, что много спать днем нехорошо.

— Мама всегда, когда видит меня днем, говорит: «Иди поспи». Брат же говорит, что спать днем вообще нельзя. Ты, похоже, на стороне брата. А я теперь и не знаю, кого слушать.

— Ты всегда должна слушаться маму.

Немного погодя Тандра уснула возле отца. Бхарат тоже заснул, в слезах после взбучки, полученной от сестры, и трепки от матери за то, что все испортил. Никто его не пожалел. Сарала после ссоры с ним уехала, а Чанчал еще не вернулся домой, хотя уже темнело.

Бхарати Дэви, которая за весь день так ничего и не поела, все продолжала высматривать, не вернулся ли Чанчал. После всего, что случилось, она расстроилась. Теперь она сердилась на Тандру. «Ну, зачем она назвала Чанчала вором? И поделом ей наказание от брата,— думала она. — Вот что сейчас делает Тандра? Похоже, она решила продрыхнуть весь день. Невыносимо! Невыносимо! Несчастнее меня никого на свете нет!»

Брахмамой ей улыбнулся.

— Что с тобой? — спросил он.

— Сам сиди с семьей. Я больше не могу! Детей дома нет, за целый день они так ничего и не поели. Одна неприятность за другой! Я по горло сыта такой жизнью.

— Почему ты так легко опускаешь руки? Да ты знаешь, что счастливее тебя в этом мире никого нет!

— Ну, конечно! Вот моя младшая сестра действительно счастлива. У нее нет детей.

— А ты пойди, спроси у нее. Она тебе скажет, что по-настоящему счастлива ты, потому что у тебя не один ребенок, а шестеро.

Тут проснулась Тандра, и Брахмамой ей сказал:

— Чанчал сегодня так и не поел. Ты не сходишь его поискать?

— Конечно, папа. Мама, дай мне, пожалуйста, конфеток. Я немножко съем, а остальные отдам брату Чанчалу. Я знаю, где он. Он в своем студенческом клубе. Если он не захочет возвращаться домой, я подразню его конфетами. Вы же знаете, какой он жадина.

— Ты опять обижаешь брата! На сей раз он тебя точно прибьет.

— Мама, он уже наверняка успокоился и поутих. Вся его злость улетучилась. Он повезет меня домой на плечах. Я не буду звать его жадиной, а скажу, что он гораздо лучше старшего брата. Каждый раз, когда я ему это говорю, он сажает меня к себе на шею и начинает танцевать.

— Смотри-ка, какая сообразительная малышка! — воскликнул Брахмамой.

Ту с криком влетела Видьют:

— Старший брат сломал себе руку! Чанчал-да с другими ребятами повели его в больницу!

И тут с Бхарати Дэви случилась истерика:

— Мой Прашанта сломал руку! — стонала она. — Когда же я, наконец, умру?

Немного успокоив жену, Брахмамой тотчас же отправился в больницу вместе с ней и Тандрой. Бхарати не забыла захватить еду для Чанчала.

Видьют тем временем снова убежала играть.

Сцена 2

— Чанда!

— Иду, мама.

— Скорее. Дай я заплету тебе волосы.

— Нет, мама! Только не сегодня!

— Чанда, нужно же причесаться. У тебя на голове воронье гнездо.

— Ну, тогда расскажи мне что-нибудь.

— Нет у меня сегодня настроения рассказывать.

— Почему, мама? Ты знаешь кучу историй. Расскажи мне хоть одну.

— Сегодня мне трудно настроиться на веселый лад.

— А что у тебя случилось?

— Десять лет назад…

— Что же такое случилось десять лет назад, что ты не можешь забыть этого даже сейчас?

— Я этого до смерти не забуду!

— Вот эту историю мне и расскажи!

— Нет, я не смогу.

— Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Тогда расскажи какую-нибудь красивую историю!

— Нет, я действительно сегодня не могу. Чанда, ты знаешь, что сегодня Кали Пуджа?

— Мам, давай сходим в храм Кали Гхат!

— Не сегодня. В другой день.

— Мама, ты сегодня и вправду расстроилась.

— Ну, не то чтобы…

— Ладно, раз ты не можешь рассказать мне историю, тогда я расскажу тебе про смешной случай у нас в школе.

— Расскажи.

— К нам на урок пришел старый учитель, уж не знаю, как его зовут. Он весь белый, как лунь, и волосы, и борода, даже брови! Он верный последователь Ганди. И шляпа у него была, как у Ганди, и одежда домотканая.

— Чему же он вас учил?

— Он не учил. Он с самого начала задал нам вопрос.

— И что за вопрос?

— А ты угадай, мама!

— Мне не угадать. Я неважно себя чувствую.

— Мама, если бы я знала мантру, я вылечила бы твое настроение прямо сейчас.

— Да говори же, ради небес, про что вас спросил учитель?

— Задал обычный вопрос. Спросил, кем мы станем, когда вырастем. Гаятри сказала, что ей надо подумать, что ответить. Снигда — она сидит рядом с ней — ответила сразу, что будет доктором. А знаешь, что сказала Тапати? Что будет участвовать в следующих Олимпийских играх! В этом году в Европу на соревнования не поехала ни одна индийская девушка, и европейские девушки шутили, что в бедной Индии совсем не стало женщин!

— А что сказал Бадал?

— Мама, ты совсем несправедлива! Ты всегда больше любишь мальчиков. Ты даже не спросила, как ответила на вопрос я!

— Я очень люблю этого мальчика.

— Я потом скажу, что ответил Бадал. А сейчас я тебе расскажу про смешной ответ. Бхола ущипнул Гиту, и она замахнулась, чтобы его как следует стукнуть. Но это увидел учитель, разозлился и сказал: «А ну-ка, вставай!» Бедной Гите пришлось подняться и ответить на вопрос. Она кипела от злости, поэтому сказала, что хотела бы стать богиней Кали и встать на грудь Бхолы! Учитель удовольствовался ответом и позволил ей сесть. Со мной сидела Дурга, и я ее спросила, не хочет ли она стать богиней Дургой, чтобы сражаться с небожественными силами верхом на льве. Дурга ответила: «Меня смех разбирает от такой борьбы. Я бы хотела заниматься современным военным делом: самолеты летят и бросают атомные бомбы!» Гопал сказал, что хочет стать преданным Махатмы Ганди и готов отдать свою жизнь ради процветания мусульман.

— А что, в вашем классе нет ни одного поклонника Ленина?

— Ты имеешь в виду коммуниста? Да мы все коммунисты. Мам, знаешь, почему я злюсь на Бадала? Он украл у меня отличные идеи. Уж не знаю, как он это сделал. Все, что хотела сказать я, он сказал учителю прежде, чем очередь дошла до меня, и мне пришлось говорить какую-то ерунду.

— А что ты сказала?

— Ну, я собиралась сказать, что хочу стать поэтом, художником, отличным гражданином общества, но Бадал меня опередил. Что мне оставалось делать? Я просто помолилась внутренне и сказала учителю, что буду искать особую силу, с помощью которой можно уничтожить несказанные страдания и смерть. И еще, что хочу быть любимой дочерью божественной Матери. Учитель мне лишь улыбнулся и ничего не сказал. Но мальчишки и девчонки в классе готовы были меня прибить, будто я серьезное преступление какое-то совершила! Один мне прямо в лицо так и сказал: «Ты научилась этому вздору у своей тетки». Я не поняла, что он имел в виду. Мам, это правда, ты мне в самом деле тетя?

— Что плохого, если тетя становится мамой?

— Да ничего плохого, но почему ты мне тетя, а не настоящая мама?

— Я стала тебе мамой десять лет назад.

— Мам, но мне одиннадцать!

— Да. Десять лет назад твоя мама покинула нас с тобой.

— Значит, у меня есть другая мама?

— Была. Мы с твоей мамой учились вместе. Мы были с ней очень близкими подругами.

— А правда, что мой папа был замечательным доктором?

— Да. Но когда умерла твоя мама, твой отец, мой любимый брат, принял саньясу. Так удивительно: покидая страну, он сказал мне точно те же слова, какие ты сказала сегодня учителю. Вот видишь: Бадал позаимствовал мысли у тебя, а ты позаимствовала мысли у своего отца!

— Мама, я так рада, что мне в наследство достались высокие замыслы отца! Раз так, я больше не буду обвинять Бадала. Я вижу, что два человека запросто могут думать одинаково.

— Конечно, это вполне возможно.

— Мама, пожалуйста, скажи, где мой отец.

— Не знаю, где он теперь. Он принял жизнь религиозного отшельника. Он пишет мне всего раз в году. В письме всего одна краткая фраза: «С праздником Кали Пуджи».

— Почему он пишет только это?

— Потому что твоя мама оставила тело как раз в день Кали Пуджи десять лет назад.

— А почему мама умерла в этот день?

— Да кто же может ответить на этот вопрос, деточка моя?

— Мама, знаешь, я часто мечтаю о мире, в котором нет ни страданий, ни бедности, ни смерти, а только радость, чистая радость, радость без конца! В мечтах я часто прихожу в это место.

— А обо мне ты думаешь, когда бываешь в этом мире?

— Я думаю о тебе, но тебя там не вижу.

— А можно превратить этот обычный мир в мир твоей мечты?

— Уверена, что можно, но не знаю как, мама. Ты рассказывала мне про маму. Скажи, как ее звали?

— Твою маму, мою невестку, звали Ума. А с сегодняшнего дня я твоя тетя Мукти.

— Нет, так не должно быть. Ты всегда будешь мне мамой! Если моя мама — Ума, почему же она меня покинула?

— Она покинула тебя не по своей воле. Ее принудили уйти.

— Кто принудил?

— Смерть!

— Я не спасую перед смертью! На днях ты рассказала мне про Сатьявана и Савитри. Ты сказала, как Савитри вернула своего умершего мужа. Я больше не пущу смерть в этот мир!

— До сих пор сделать это не смог никто.

— Но это же не значит, что не сможет никто и никогда! Я это сделаю! В царстве моей мечты смерти нет. Там только Покой, Свет и Восторг.

— Если твой отец узнает, о чем ты мечтаешь, он страшно обрадуется. На сей раз, когда я получу от него письмо, я покажу его тебе. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты увидела своего отца.

— Уверена, папа меня не узнает. Но я его узнаю, ведь ты скажешь мне заранее. Правда, здорово, мам?

— Накануне отъезда твой отец мне сказал, что, может быть, приедет встретиться с тобой через двенадцать лет, если на то будет Воля Бога.

— Почему Воля Бога придет только через двенадцать лет? Почему не сейчас? Сколько же мне еще ждать?

— Всего два года.

— Мама, а давай поедем и навестим его раньше, чем он приедет сюда!

— Я не знаю, где он, Чанда. Вчера я получила письмо от своего зятя. Он приглашает нас в гости. Говорит, Тандра всегда тобой восхищается. Хочешь поехать?

— Конечно, мама! Я очень люблю Тандру. Она зовет меня Фули — цветок. Никто не уважает меня так, как Тандра. Я и правда ее люблю.

— Кажется, тебе нравится уважение и восхищение? Они придут, когда ты станешь старшей сестрой.

— Ну, не то чтобы… Но если мной восхищаются и любят, я все отдам такому человеку. Да и нет у меня младших братьев и сестер. Я единственный ребенок в семье.

— Кто это тебе сказал? У тебя есть куча младших братишек и сестренок. Ребятня по соседству — всё твои сестры и братья! Вот у меня нет младших сестер и братьев. Я в своей семье самая младшая, но посмотри, сколько ребятишек с любовью и уважением называют меня Диди (старшей сестрой).

— Мама, твои студенты зовут тебя Диди лишь потому, что ты преподаешь в колледже. А что ты преподаешь?

— Историю.

— Я только что прочла книгу по истории. Невероятно, что такие большие парни и девушки все еще не знают истории! Они все что, глупые? Ничего не понимают?

— Доченька, твоя книжка по истории и их учебники не одно и то же.

— Мама, когда я вырасту, я буду преподавать историю в колледже. Все станут меня уважать и любить, как они уважают и любят тебя. Будет здорово, правда, мама?

— Между прочим, ты знаешь, что Прашанта сломал руку? Хотя сейчас ему лучше.

— Прашанта-да сломал руку! Он так меня любит… Он любит меня даже больше, чем свою младшую сестренку Тандру. А еще он мне говорит, что я сообразительнее, чем Видьют.

— Не зови ее Видьют! Ее надо звать Видьют-ди. Она же намного старше тебя. Если ты не будешь относиться к ней с уважением, как ты можешь рассчитывать, что младшие будут уважать тебя?

— Мама, так когда мы поедем к Тандре?

— На рождественских каникулах.

— Для Тандры надо взять красивые подарки!

— Кстати, хочешь увидеть фотографию своих родителей?

— О да!

Мукти пошла за фотографией.

— Посмотри, какие они красивые! Поклонись им.

— Мама, ну, что толку кланяться фотографии?

— Кто тебе сказал, что это только фото? Я берегла ее с такой заботой и любовью! Сегодня день Кали Пуджи, поэтому я положила к фотографии цветы, предлагая им свою любовь и уважение.

— Мама, сегодня я играть не пойду. Я буду с тобой поклоняться Матери Кали.

— О чем ты будешь ее просить?

— Да у меня очень простая просьба. Я буду молить ее вернуть мне родителей.

— Когда вернется твоя мама, ты меня тотчас не забудешь? Я уверена, тогда ты не будешь называть меня мамой… Мне будет грустно.

— Нет, никогда! Я буду звать мамой и тебя, и ее тоже. У всех будет одна мама, а у меня — две. Вот когда я буду по-настоящему счастлива!

— Тогда не забудь обо всем рассказать матери Кали, и о своих мечтах тоже.

Сцена 3

Чанда с мамой приехали в дом Тандры на рождественские каникулы. В семье Брахмамоя настала новая жизнь. Все были при деле и счастливы. Тандра очень радовалась приезду Чанды. Она одна шумела за пятерых.

Тандре больше всего понравилась кукла, которую привезла ей Чанда. Кукла умела говорить. Иногда она говорила, что хочет есть, иногда — что хочет пойти погулять. Тандру было не угомонить. Слушая команды своей куклы, она страшно уставала. Если кто-нибудь говорил, что не понимает, что кукла говорит, он просто подвергал свою жизнь опасности. Но Тандру ставило в тупик одно обстоятельство.

— Мама, ты знаешь, что любит есть моя кукла?

— Конечно, знаю. Твоя кукла любит то же, что и ты.

— Как я рада, что ты ее понимаешь! Ты так хорошо понимаешь куклу — отчего? У тебя есть куклы?

— В твои годы и у меня были куклы.

Но потом Видьют сказала:

— Посмотрите на эту глупышку. Как кукла может разговаривать?

Бхарати Дэви не хотела, чтобы между двумя сестрами началась ссора, и сказала: «Тандра, Видьют ничего не понимает. Не обращай на нее внимания. Играй с куклой. А я пойду поговорить с твоей тетей Мукти. Куда подевалась Чанда? Она такая застенчивая. Она только поклонилась мне и исчезла.

— Она застенчивая? А ты знаешь, что она умеет кататься на велосипеде? Она пообещала научить меня, — сказала Тандра.

— Нет, Тандра. Я не хочу, чтобы ты училась кататься на велосипеде. Еще сломаешь себе руку или ногу, как твой старший брат, и все будут переживать.

— Мама, ты думаешь, все, кто катается на велосипеде, ломают себе руки-ноги?

— Нет. Но я хочу, чтобы ты подождала еще несколько лет, ты еще слишком мала.

— Мама, ты разве не видишь, что я уже большая?

Тем временем Брахмамой и Мукти вели серьезный разговор. Мукти побаивалась Брахмамоя, потому что он всегда выглядел угрюмым. Он не придерживался общественных традиций и этикета и казался совсем необщительным. Он не умел непринужденно болтать и поэтому говорил очень мало. Но у него в сердце текла река сострадания ко всем людям.

Конечно же, он любил Мукти и относился к ней с большим состраданием, ведь она была ему свояченицей. Он, как мог, старался завести разговор на подходящую к случаю тему. Когда Мукти ему поклонилась, он сказал:

— Как мне повезло: я вижу явление богини! Хотя вы живете от нас совсем недалеко, вы нечасто заходите.

— Когда же я отказывалась от приглашения?

— Вы правы. Может быть, не приглашал я, зато часто приглашала ваша сестра, я уверен.

— Кто она, чтобы меня приглашать? Это ваш дом. Я приеду, только когда пригласите вы.

— Кто вам сказал, что это мой дом? С тех пор как ваша сестра переступила порог этого дома, он полностью ее.

— Значит, вы регулярно платите ей за аренду?

— Нет. Она так добра и позволяет мне жить здесь бесплатно. Но, должен сказать, если я сделаю что-то не так или допущу хоть небольшую оплошность, здесь станет просто невозможно жить.

— Почему вы так плохо говорите о моей сестре? Вы что, не понимаете, что я ей об этом скажу?

— Я прожил с вашей сестрой двадцать лет, но так и не научился ее понимать и верить ей. Как мне поверить вам, понять вас? Ради Бога, не говорите ей.

— Почему? Что случится, если я ей скажу?

— Случится большая неприятность.

— Значит, вы страшно боитесь моей сестры.

— Безусловно!

— Я пришла к вам за дельным советом по поводу духовной жизни, а вместо этого слышу разговоры только о семейной жизни.

— У вашей сестры духовность под запретом.

— Я этого не одобряю. С ее стороны это действительно несправедливо. Каждый должен быть свободен в выборе. У моей сестры с детства вспыльчивый характер.

Тут в комнату вошла Бхарати Дэви и нечаянно услышала последнюю фразу Мукти.

— Так значит, Мукти, у меня вспыльчивый характер? Ну, что еще ты обо мне скажешь? Какие еще оценки мне дашь?

Мукти испугалась и поклонилась сестре, сказав:

— Прости меня, прости.

— Я знаю, Мукти, это не твоя вина. Это тебя твой свояк подтолкнул. Но я не отрицаю, что у меня вспыльчивый характер. Как я ни стараюсь сдерживаться, все напрасно.

Сказав это, Бхарати вышла. Она шла что-то им рассказать, но совершенно об этом забыла.

— Мукти, на сей раз я цел только благодаря вам. Иногда мне хочется принять саньясу и стать саньясином, как ваш брат. В этом мире нет ничего, кроме страдания, разочарования и невзгод.

— Вы тоже хотите стать саньясином? От всего отказаться? Быть настоящим отшельником?

— Да не называйте меня отшельником! Разве у меня есть то, от чего можно отказаться? Дети меня не слушаются, не говоря уже о вашей сестре. У меня нет родных мне людей. Каждый в этой семье думает, что без меня ему будет лучше. Каждый хочет свободы от всяких ограничений, и ничего больше.

— Тогда скажите мне, Брахмамой, что удерживает вас в семье?

— Да ничего. Я живу с семьей, как и все, без особой причины. Я прекрасно знаю, что в достижениях этого мира нет абсолютно никакого смысла, никакого толку, и все же не могу отказаться от этой земной жизни. Сплошная привязанность — вот все, что я повсюду вижу. Мне никогда не избавиться от своего «я». Я действительно хочу удалиться от мира.

— Если все захотят удалиться от мира, для чего его тогда создавали?

— Уверен, у Бога есть особая цель, просто я ее, конечно же, не осознаю.

— Индусы называют мир иллюзией, поэтому Индия очень отстает в материальной жизни.

— Иллюзия есть иллюзия, как ее ни называй. Здесь, на земле, у меня нет ничего своего. Имя, слава, знания, даже мое тело покинут меня и не спросят. Я вправду не знаю, что делать с жизнью.

— Все, что вы говорите, верно, но ведь есть долг, и его нужно исполнить на земле. Если вы не выполните своего долга, останетесь инертной материей.

— Да я все это знаю. Продолжим рассуждать. В процессе эволюции жизнь из минеральной перешла в растительную, из растительной — в животную, из животной — в человеческую. Теперь мы видим, что между животной и человеческой жизнью существует огромный разрыв. Человек намного выше животного, тем не менее, он недоволен своим теперешним положением. С одной стороны, мы, люди, такие беспомощные, а с другой — у нас есть обещание стать божественными. Крошечный росток вырастает в смоковницу. Это дерево живет сотни лет, но так и остается деревом. Оно не превращается во что-то другое. У человека же есть возможность измениться! Когда с человеком происходит божественное преображение, он становится подобным Кришне, Будде и Христу. Кришна, Будда и Христос поднялись намного выше человеческого уровня.

— Если мы можем стать подобием Кришны, Будды и Христа, почему же это не происходит?

— В нас столько лени, привязанности, невежества! Ради божественного преображения надо много работать. Надо заниматься йогой. Надо концентрироваться и медитировать.

— Так вы попробуйте!

— Нет, Мукти, это вы попробуйте. Меня просто задавила семья. А у вас брат — саньясин, он отказался от мира, и вы не замужем. Я буду очень рад, если вы примете духовную жизнь и от вашей духовности немножко перепадет и вашей сестре.

— А что вы будете делать, если моя сестра откажется от мира и оставит с детьми вас?

— Она на такое не способна.

— Значит, и вы не способны.

— Давайте не будем сейчас говорить об отречении от мира. Я к нему еще не готов.

Неожиданно снова вошла Бхарати.

— Хватит философствовать! Уж наговорились, наверное. Пойдемте за стол.

Мукти вздрогнула. Тихонько она сказала свояку:

— Пойдемте вместе. Пока вы рядом со мной, я не буду бояться.

Но Бхарати услышала.

— Ну, все понятно. Мой муж тебе рассказывал, какое я чудовище и как он каждый раз до смерти пугается, стоит ему меня увидеть.

— Нет, сестра, он ни слова против тебя не говорил.

— Тогда о чем вы говорили?

— Мы всего лишь обсуждали…

— Я поняла. Вы оба говорили обо мне гадости. Уж наверняка вы ищете лекарство от моей раздражительности.

— Сестра, я когда-нибудь тебя обманывала?

— Тогда почему не сказать, о чем вы там говорили?

— Ты этого не поймешь, сестра.

— Я что, дурочка? Хорошо, все это неважно. Мне все равно.

— Нет, сестра, ты не дурочка. Просто у тебя нет времени вникать в наши рассуждения. Ты всегда занята детьми. У тебя куча обязанностей. Воспитывать шестерых детей — задача не из легких. Я думаю, на свете не так много женщин, которые посчитали бы за счастье взять на себя такой труд. Но, с другой стороны, когда дети вырастут и принесут вам имя, славу и процветание, вы будете радоваться и гордиться.

— Мукти, да кто посочувствует моим страданиям? Я не могу никому довериться. Я думала, вот ты приедешь и немножко меня утешишь, принесешь покой. Пожалуйста, погости у меня несколько дней.

Все сели есть, кроме Прашанты и Чанчала.

— А где Прашанта и Чанчал? Куда они пропали? — спросила Мукти.

— Даже и не вспоминай о них, — сказала Бхарати. — Они меня с ума свели. Это мои мучители, и все-таки я не могу о них не беспокоиться.

— Как же не беспокоиться? Вам действительно повезло, что у вас шестеро детей.

— Да, тебе легко говорить! Ты и представления не имеешь о том, как даются детки!

— Как это не знаю? А кто же воспитывает Чанду?

— Чанда — исключение. Она такая послушная, а у меня ребята несдержанные, непослушные — ну, никуда не годятся.

— А ты разреши мне заняться твоими детьми! Я бы с удовольствием за ними ухаживала.

— Да я готова отдать тебе всех своих детей с глубочайшей радостью и благодарностью!

— Тогда отныне о них не волнуйся. Я о них позабочусь.

— Да пусть пропадом пропадут! Больше и думать о них не хочу. Мне и дела до них теперь нет!

Все это время Брахмамой хранил молчание.

Мукти с улыбкой перевела разговор на другую тему.

— Сестра, рыбное карри у тебя удалось.

— Да? Я уже немолода и разучилась готовить.

— А помнишь, как наша бабушка называла тебя Аннапурна — Богиня Пищи?

— Она еще и по-другому меня называла. Помнишь?

— Да, она еще звала тебя Лакшми. Знаешь, сестра, я до сих пор тебе завидую. Как бы мне хотелось научиться готовить, как ты!

— Готовить — это работа прислуги. Как бы я хотела быть такой же образованной, как ты!

Неожиданно вошел Прашанта с письмом.

— Тетя, вот письмо для вас.

Мукти быстро взяла письмо и начала читать.

Брахмамой спросил:

— От кого письмо?

— От брата. Тут есть новости, которые очень меня радуют. Брат хочет, чтобы мы с Чандой приехали к нему в ашрам.

— Брат вам написал? Странно, что отрекшийся от мира человек так привязан к сестре.

Бхарати сердито сказала:

— Ну да, каждый человек должен быть похож на тебя! Даже не смей равняться с моим братом! Брат у нас — настоящее сокровище, и не только для семьи, но и для всего мира! Мукти, скажи ему, что я еду вместе с вами.

Тандра сказала:

— Тетя, я тоже с вами поеду.

— Конечно, поедем. Но только не в этот раз, пожалуйста. Завтра в ашрам отправимся мы с Чандой. Бхарати, брат в письме пишет, что открыл высшую Истину и расскажет мне об этом при личной встрече. Мне очень интересно услышать об этом, но я что-то волнуюсь.

— Тогда вы поезжайте, но Чанду я с вами не пущу. Она еще мала и не сможет выдержать строгие порядки ашрама.

— Хорошо, пусть побудет с тобой.

— Так, решено: Чанда остается жить с нами.

Чанда молчала, но за нее вступилась Тандра.

— Мама, а почему мы не можем поехать в ашрам и навестить дядю все вместе?

— Мы так и хотим, дорогая Тандра. Но нужно его разрешение. Я ему напишу. Сатья по-настоящему меня любит.

— А, дядю зовут Сатья?

— Да.

В ту ночь Чанде не спалось. Она побаивалась, что мама не возьмет ее на встречу с отцом, и ее страх был небезоснователен.

На следующее утро тетя Бхарати отказалась отпустить ее с матерью.

Мукти старалась переубедить Бхарати.

— Мне кажется, будет странно, если я не возьму с собой Чанду. Что подумает обо мне ее отец? Она так давно рвется его увидеть.

— Я все понимаю. Я возьму ее с собой, когда поеду навестить Сатью с остальными членами семьи.

Тандра была страшно довольна, что Чанда не едет. Она хотела, чтобы двоюродная сестра поучила ее кататься на велосипеде. Мукти была готова отъезжать, и все стали с ней прощаться. Брахмамой сказал:

— Не забывайте нас, пожалуйста.

— Ни за что! Как можно?

Но тут пропала Чанда. Куда она подевалась? Мукти ужасно обеспокоилась и огорчилась. В последний момент рухнули все ее планы! Куда исчез ребенок? Разве Мукти могла уехать, не попрощавшись с Чандой?

Где только ни искали Чанду — а она тем временем удобно устроилась в машине! Она не даст лишить себя возможности как можно раньше навестить отца! От нетерпения начать поездку она нажала на гудок. Слезы беспокойства у Мукти сменились слезами радости, и мать с дочерью благополучно уехали вместе.