Часть I. Стихи

1.

Потокам слез сердца
И лучезарным улыбкам
Души моей матери —
Посвящаю

   — Мадал

Я унаследовал

Я унаследовал —

Любовь и решимость
моей сестры Лили;

Заботливость и способность служить
моей сестры Арпиты;

Поэтичность и жертвенность
моего брата Читты;

Философский подход и мудрость
моего брата Хридая;

Терпение и свободу от привязанности
моего брата Манту;

Музыкальные способности и широту души
моей сестры Аханы;

Слезы сердца и отречение
моей матери Йогамайи;

Внутреннюю уверенность и внешний успех
моего отца Шаши Кумара.

Часть II. Из раннего детства

Молитва моей матери

Празднуя 100-летнюю годовщину со дня рождения моей матери, мы украшаем все статуями и изображениями Господа Кришны и Радхи. Это потому что моя мама родилась во время праздника Байсакх, посвященного Кришне и Радхе и времени жизни Господа Кришны в Бриндабане. К тому же, моя мама молилась Господу Кришне о том, чтобы у нее, как и у матери Кришны Деваки, родился особенный ребенок.

Мой брат Читта много раз видел сон, что мама даст жизнь великой душе. Услышав от него об этом, она сказала: «Может быть, Кришна послал в нашу простую, скромную и набожную семью своего самого дорогого преданного». Но брат чувствовал, что ребенок, которого носила мама, будет не просто преданным Кришны, а душой духовной личности высочайшего уровня. Так предсказал мой брат.

Рождение Мадала

Я родился в нашем деревенском доме. В те времена женщины рожали не в родильных домах. В день, когда я появился на свет, наш дом в городе сгорел дотла. Поэтому бабушка объявила членам нашей семьи, что этот негодник погубит всю семью.

— Нет, мой ребенок принесет нашей семье величайшее имя и славу, — возразила мама.

Через неделю бабушка сочинила двустишие на бенгальском: «Рожденные в месяце бхадра переворачивают все вверх дном». На бенгальском языке «август» — «бхадра», но на читтагонгском диалекте мы говорим «бхада». Вот эти стихи:

Ek bhada jar
Ut put tar

Мама тоже сочинила двустишие на бенгальском — о том, что рожденный в месяце бхадра обязательно станет бить в золотые литавры. На золотых литаврах на Небесах играют космические боги. Вот что у нее получилось:

Ek bhada jar
Sonar madal tar

Меня прозвали Мадал, что означает «литавра», но моим самым первым именем, данным мне при рождении по гороскопу, было Ганапати. Ганапати — это бог с головой слона. Именно он дарует осознание Всевышнего.

Литавра

В детстве меня ласково называли Мадал, что на бенгальском означает «литавра», — наверное, потому, что я всегда поднимал такой шум! Иногда моя живость чересчур утомляла бабушку, и она говорила:

— Эта литавра всю нашу семью со свету сживет!

Но мама уверенно возражала:

— Ерунда! Наоборот, Мадал непременно принесет нам огромную славу. Ему суждено быть инструментом небесных богов и богинь!

Истории из «Махабхараты»

Когда я был маленьким, я знал множество историй из «Махабхараты». Тогда я читал еще с трудом, и прочесть такую большую книгу, как «Махабхарата», было для меня непосильной задачей. Днем мама обычно заставляла меня спать. Ей не хотелось, чтобы я бегал под палящим индийским солнцем. Чтобы я заснул, она читала и рассказывала мне истории из «Махабхараты». Я слушал ее минут пять-десять, а затем притворялся, что крепко сплю.

Мама очень этому радовалась, закрывала книгу и внимательно смотрела, действительно ли я уснул, потом засыпала сама. Я только этого и ждал! Я мчался в сад, где было много усыпанных плодами деревьев: гуавы, манго и других. Слуга помогал мне нарвать плодов, и я наедался.

Через тридцать-сорок минут мама просыпалась и обнаруживала, что меня нет. Она посылала молодого слугу поискать меня в саду. Чаще всего я сидел на ветвях манго и собирал плоды для всей семьи.

Когда я возвращался, мать ругала и меня, и слугу, взявшего меня в сад. Она говорила слуге:

— Ну, зачем ты выпустил его из дома?

Слуга отвечал:

— Он плакал. Что же мне было делать?

Но стоило мне улыбнуться, как ее сердце таяло. Увидев мою улыбку, она переставала меня ругать и прощала мой обман. Я прибегал к этой уловке много-много раз.

Во время школьных каникул мама рассказала мне еще много других историй из «Махабхараты». Я слушал ее рассказы и потом пересказывал их родственникам, которые считали меня большим знатоком «Махабхараты».

Мои первые уроки английского

Когда мне было года четыре, Арпита, моя старшая сестра, заметила, что у меня нет желания учить бенгальский алфавит. Тогда она стала показывать мне буквы английского алфавита. Они мне очень понравились, но когда мама узнала, чему учит меня Арпита, она была страшно недовольна. Ей хотелось, чтобы сначала я выучил родной язык. У нее самой к английскому языку не было никакого интереса, а вот отец владел им очень хорошо, ведь все его непосредственные начальники были англичанами.

Мама и представить себе не могла, что когда-нибудь я буду жить в Америке, а вот сестре Бог дал божественное прозрение.

Омовение отцовских стоп

По выходным рано утром моя мать приносила воды и с величайшей преданностью омывала отцу стопы. Это старинный индийский обычай. Несмотря на то, что отец только что мылся под душем, она все равно омывала ему стопы. Она также омывала его стопы перед тем, как он отправлялся в храм. Мать касалась стоп отца на глазах у всех домашних: и детей, и слуг. Когда она это делала, мы любили ее еще больше. Мы все относились к матери с глубочайшим уважением.

Обезьяны

Когда я был маленьким, у нас был пес по кличке Бхага, белый заяц, много птиц и несколько обезьян. Одну обезьянку звали Мадху. Обезьян я очень любил, хотя они кусались. Если к тебе бежит обезьяна, нужно броситься на землю и притвориться мертвым. Если прикинешься мертвым — ляжешь вниз лицом и задержишь дыхание, — то обезьяна ни за что тебя не укусит. Когда мне было шесть лет, я притворялся мертвым много раз, но иногда попадался, и обезьяна меня кусала. В нашей семье укусов избежала только мама.

Обезьяны ни разу ее не укусили, потому что чувствовали ее доброту. Если обезьяны приручены, они проявляют к людям любовь. Каждый раз, когда мама усаживалась за какую-нибудь работу, обезьянка подбиралась к ней и, озорничая, усаживалась к ней на колени. И, что бы мама ни делала, обезьянка сидела у нее на коленях и никогда ее не кусала. Они не кусали только мою маму.

Кому охота учиться?

Когда отец стал владельцем и управляющим банка, он проводил в городе всю неделю. В здании банка было много помещений, и он там и ночевал, а домой приезжал в пятницу вечером, оставался на выходные дома и в понедельник утром уезжал на работу. Меня частенько разбирало желание поехать с ним.

У нас с братом Манту, помимо занятий в школе, был еще и частный учитель. Обычно он давал нам уроки вблизи нашего небольшого храма, посвященного богине Лакшми. Краем глаза я видел, как отец шел в храм за благословением, а потом отправлялся на маленькую пристань, чтобы попасть на паром. Я часто крался за ним. Я караулил, пока он не пройдет два квартала, а потом бегом устремлялся вслед. Мне хотелось догнать его потихоньку, но брат с учителем поднимали крик, и я всегда попадался.

Когда отец меня замечал, я принимался плакать, потому что мне не хотелось учиться. А он говорил: «Не могу же я каждый раз брать тебя с собой! Ты должен ходить в школу!» Брат рассказывал обо всем маме. Она тоже считала, что мне нужно учиться, но понимала, что это пропащее дело. Поэтому она посылала в город слугу с одеждой, ведь на мне были лишь шорты да футболка.

Так я много раз уезжал с отцом в город вместо того, чтобы ходить в школу. Кому охота учиться? На протяжении семи или восьми лет я очень часто пропускал уроки. Меня учили брат и частный учитель. А когда подходило время экзаменов, я всегда оказывался лучшим. Конечно, школьный учитель очень снисходительно относился ко мне, потому что отец был в нашей деревне такой важной персоной!

В городе я целыми днями просто шатался без дела. У меня вызывали большой интерес воры, поэтому я часто ходил в суд, чтобы посмотреть на них. Еще мне нравилось ходить к реке Карнафули и смотреть на корабли и лодки.

В городе жил мой дядя по матери, и я нередко гостил у него. Его жена прекрасно готовила — могла состряпать вкуснейшее блюдо почти из ничего. Зачастую я проводил у них по целой неделе. Но если я просился пожить в городе подольше, тогда мама или приезжала за мной сама, или посылала кого-нибудь меня забрать.

Когда я навещал в деревнях своих тетушек, мать не разрешала мне оставаться там больше двух дней. Ей не нравилось, когда я надолго уезжал из дома. Я был ее любимцем, и без меня она чувствовала себя несчастной. Но она часто позволяла мне гостить у дяди по целой неделе.

Когда приходила пора возвращаться домой, я всегда плакал. Почему? Я очень любил маму, но дома нужно было ходить в школу. А это было невыносимо!

В глазах у льва – образ моей матери

Когда мне было десять лет, я отправился навестить дядю по матери, который жил в деревне Келишахар. Неподалеку, примерно в миле от деревни, пролегала горная цепь. Я обожал там бродить.

Однажды днем — было около двух часов — я решил погулять в горах один, поскольку все мои друзья были в школе. Я много раз бывал там и прежде с друзьями и родственниками. Но в этот раз я пошел один и от души наслаждался своим приключением. Я брел все дальше и дальше, пока не оказался в глухом лесу на горе. Раньше, когда мы ходили сюда с друзьями и близкими, мы гуляли лишь по опушке леса, потому что туда было легче добраться.

Я очень любил плоды дерева ююба. В лесу их было полно, и я забрался на одно дерево и наелся всласть. Спускаюсь вниз — и только представьте себе: прямо передо мной, всего футах в десяти, стоит горный лев! Мы оказались с ним нос к носу.

В первый миг мне показалось, что лев вовсе не свиреп, а наоборот, настроен очень мирно. Более того, я увидел у него в глазах образ мамы, хотя в то время она была дома, в деревне Шакпура, в шести милях оттуда.

Эта сцена длилась несколько минут. Видя в глазах у льва свою маму, я не испугался и не закричал. Я был спокоен и невозмутим. Чем дольше я смотрел в глаза льву, тем сильнее чувствовал исходившую от него любовь.

Минут через пять я стал потихоньку отходить, повернувшись ко льву спиной. Пройдя медленным и осторожным шагом значительное расстояние, может быть, с четверть мили, я обернулся, чтобы посмотреть, не идет ли лев за мной. Его и след простыл. Тут я побежал что было мочи.

Я со всех ног промчался милю с плачем и криками: «Спасите! Помогите! Я видел льва!» Наконец, дрожа и вопя от страха, я добежал до тетиного дома. Она подумала, что лев меня уже растерзал, а потом каким-то чудом я вернулся к жизни. Кто-то из жителей деревни мне посочувствовал, кто-то ругался или посмеивался, а тетушка обнимала меня с такой любовью, будто лев меня и в самом деле разорвал на части.

Хотя было решено, что я проведу у дяди еще четыре дня, в тот самый день неожиданно приехала мама. Отдыхая днем, она во сне увидела, что на ее младшего сына напал лев и растерзал. Она со слугой приехала к брату вне себя от горя, считая, что ее сын погиб.

Я буквально купался в море слез, пролитых мамой и тетей от радости, что я цел и невредим.

Байки с кухни

До того как я стал вести духовную жизнь, я ел и рыбу, и мясо сколько душе угодно. На Западе едят в основном курицу и говядину, а мы ели утку, козлятину, баранину, черепах и голубей.

Обычно готовили сестры. Еще на кухне трудились слуга-брамин и еще один слуга. Один Бог знает, что готовила мать! Долгие-долгие часы, проведенные в храме в молитве и медитации, — вот и вся ее готовка. Мне кажется, она вообще не готовила еду.

Обычно мы ели все вместе, но по субботам и воскресеньям, когда дома был отец, мать не садилась вместе со мной и братьями из уважения к отцу. В эти дни она ела одна или с дочерьми, а отец ел вместе с сыновьями.

В нашей семье все родственники со стороны матери были худыми. И бабушка, и дедушка были худыми. А со стороны отца все были полными. Своим телосложением я обязан ему. Он был плотным. Все мои братья и сестры пошли в отца, кроме Манту, — вот он очень-очень худой.

Воспоминания

Моя мама терпеть не могла, когда люди осуждали других. Недавно я сочинил бенгальскую песню, посвященную моей маме, и там поется, что она не выносила, когда кого-нибудь критиковали.

Еще помню, что она не желала пить воду, ни стакана в день. Врачи старались ее убедить, но она их не слушала.

Вера в Бога, а не в докторов

Мама всегда верила в свои молитвы, в Бога, а не в докторов. Если в семье кто-то заболевал, то мои сестры и братья посылали за врачом и ухаживали за больным, а мама тут же отправлялась в храм. Там она молилась день и ночь напролет, но к больному почти не заглядывала. Она сидела в храме со своим Богом, вознося молитвы Ему, потому что не верила в медицину. Она страшно тревожилась за больного, но считала, что медицина помочь не может и что нас смогут вылечить лишь ее молитва Богу и Сострадание Бога.

Как моя мама вылечила оспу

В четыре года я заболел очень тяжелой формой оспы. Оспины были на глазах, на ушах, на носу — везде. Врач сказал, что это вопрос нескольких недель: либо я умру, либо ослепну или оглохну. Вот насколько серьезным был случай.

Мама ответила:

— Благословениями Господа и своими молитвами я не позволю младшему сыну ни умереть, ни остаться слепым или глухим!

Но доктора говорили:

— Мы не хотим, чтобы он умер, но он умрет, потому что медицина бессильна.

Мама приняла это как призыв к действию. Она стала обмывать мое лицо кокосовой водой. Ее молитва и кокосовая вода спасли меня. Я не умер, не ослеп и не оглох. Да, на лице у меня остались оспины, но исход болезни был бы неизмеримо хуже, если бы оспа не прошла. Я поправился исключительно благодаря материнской мольбе к Богу, ее заботе и любви. Она спасла мне жизнь.

«Моя молитва сильнее оспы»

Когда во время болезни наступил кризис и мне день ото дня становилось все хуже и хуже, тогда не только доктор, но и семейный священник думал, что я не выживу.
Как-то ночью священнику приснилось, что я умер. Он прибежал к нам домой прямо посреди ночи и стал стучать в дверь. Мама, сильно встревожившись, открыла ему. Я крепко спал под москитной сеткой, и священник сразу же бросился ко мне. До этого я очень сильно мучился, а тут неожиданно проснулся и заплакал, как здоровый ребенок. Услышав мой плач, священник принялся не то от радости, не то от переживаний бить себя кулаками в грудь и рвать на себе волосы.

— О Боже, — воскликнул он, — Ты меня обманул! Но мое сердце полно радости и благодарности Тебе за обман.

Мама спросила, почему священник пришел в такой поздний час, и он, все еще дрожа, рассказал ей про свой сон. Мама ответила:

— Почтеннейший, моя молитва бесконечно сильнее оспы.

Доктор или оккультист?

Однажды очень тяжело заболел мой брат Читта, и одновременно с ним заболел сын одного моего дальнего родственника, мой двоюродный брат по линии дяди с материнской стороны. Оба лежали в больнице Читтагонга, и состояние обоих все ухудшалось. Тогда мои родители и родители этого двоюродного брата отправились за помощью к моему дяде-оккультисту. Это был высоко духовный человек, очень любивший моих родителей. Он не придавал никакого значения образованию и не окончил даже начальной школы. Но, поскольку он был великим оккультистом, к нему со своими бедами приходило много народу. Например, если у кого-то украли корову, он говорил хозяину, в какой деревне тот ее отыщет.

Время от времени оккультная сила у него пропадала, и тогда он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, потому что его никто не беспокоил. Иногда он нарочно отвечал неправильно, потому что ему задавали уйму глупых и бесполезных вопросов. Но к нашей семье он был очень добр.

В тот день родители моего двоюродного брата приехали к нему раньше моих родителей. Они попросили его помочь сыну. Мой дядя-оккультист им сказал:

— В докторах тоже есть Бог. Я очень рад, что ваш сын лежит не дома, а в больнице. Бог через докторов все сделает как нужно. Я всегда говорю, что Бог создал докторов и пребывает внутри них. Не волнуйтесь.

Через несколько часов, когда к нему пришли мои родители, он им сказал:

— От докторов нет никакого толку! Что они знают? Они не смогут вылечить вашего сына. Вот вам благословенный пепел от Стоп моей Матери Кали, — и взял пепел с алтаря Матери Кали. Он был одним из самых преданных Ее почитателей. Давая пепел матери, он сказал:

— Положи сыну на голову и на сердце.

Оккультист помог брату Читте, потому что очень любил и уважал моего отца. Мать взяла пепел и положила его моему брату на голову и сердце. Он поправился, а сын родственника дня через два-три, к сожалению, умер. Так что моего брата спасла сила Матери Кали. Бог знает почему, но сына нашего дальнего родственника доктора вылечить не смогли.

Исцеление от брюшного тифа

Однажды моя сестра Лили тяжело заболела брюшным тифом. Деревенский доктор, наш семейный врач, пытался ей помочь, но безуспешно. Вы знаете, что мама не верила в докторов, поэтому она сказала, что единственное средство — молитва.

И она отправилась к одному нашему родственнику, бывшему врачу. Тот оставил профессию и стал саньясином, потому что пришел к мнению, что официальная медицина бесполезна. Он чувствовал, что нужно обращаться к настоящему врачу, а единственный настоящий врач — это Бог.

— Раз он осознал, что настоящий врач — это Бог, и отказался от медицинской практики, я попрошу его посмотреть мою Рани,— сказала мама.

Что же он стал делать, когда пришел? Положил руку на голову сестры и начал массировать. Болезнь прошла! Вот так мою сестру вылечил не семейный доктор, а врач, ставший духовным человеком.

Желание матери

Однажды мама пошла в местный театр на спектакль о жизни Шри Чайтаньи, великого духовного Учителя Бенгалии. В одном месте пьесы мать Шри Чайтаньи плачет, потому что ее сын торжественно поклялся отказаться от мирской жизни ради жизни духовной. Моя мама стала рыдать прямо в зале. Брат Читта попытался ее успокоить:

— Мама, не плачь! Шри Чайтанья не послушался матери, но мы никогда так не поступим. Мы всегда будем с тобой. Не бойся!

Но мама ему возразила:

— Да ты не понимаешь, почему я плачу! Я хочу, чтобы по этому пути пошли все мои дети — и сыновья, и дочери. Я жажду, чтобы все вы смогли осознать Бога в этой жизни! Вот какой был у моей матери внутренний зов.

Человеческая мать и Божественная Мать

Мне был всего год и три месяца, когда мой самый старший брат Хридай уехал из дома жить в Ашрам Шри Ауробиндо в Южной Индии. Для родителей это было страшным потрясением. Брат только что окончил Читтагонгский университет и прекрасно знал индийскую философию. С самого детства Хридай имел склонность к духовной жизни, постоянно молился и медитировал. И вот он уехал и стал учеником Шри Ауробиндо.

Через две недели родители выяснили, где он находится, и мать упросила отца отвезти ее в Ашрам Шри Ауробиндо. Она была уверена, что сможет убедить сына вернуться домой.

Отец так расстроился и рассердился, что отказался ехать. Он сказал: «Пусть нас бросает. Обойдусь и без него. Он мне не нужен».

Тогда мать объявила голодовку. Она не ела полтора дня. И сердце отца смягчилось. Хватило полутора дней, чтобы он согласился.

Отец привез в Ашрам всю семью. Будучи главным инспектором железнодорожной ветки Ассам-Бенгалия, он получал бесплатные билеты. Как правило, он брал одиннадцать билетов для членов семьи и два билета для слуг. А в некоторых случаях на время поездки нашими родственниками становились и посторонние люди. Наши деревенские девчонки и мальчишки ездили в качестве дочерей, сыновей или двоюродных братьев и сестер. После смерти отца мы ездили в Ашрам только один раз, и тогда нам пришлось платить за билеты.

В те годы детям до семи лет не разрешалось входить в главное здание Ашрама. Мы сняли жилье, и входить в главное здание мне не позволили. Каждый день Мать Ашрама выходила на балкон, и все медитировали вместе с ней. Поскольку я часто плакал, моя кузина Нирмала-ди уходила со мной за три-четыре квартала, жертвуя медитацией, чтобы моя мама могла увидеть Божественную Мать.

Мама была очень рада увидеть Хридая, но брат был удручен, потому что знал, что она приехала забрать его домой. И вот наступил день разговора моей мамы с Божественной Матерью. Мама готовилась умолить Божественную Мать отдать ей старшего сына, чтобы увезти его домой. Мама не говорила по-английски, но к счастью, у нее за спиной стояла одна из моих сестер, знавшая английский. С Божественной Матерью был ее главный секретарь.

На чистом бенгальском моя мама произнесла:

— Божественная Мать, я так благодарна Тебе за то, что Ты взяла на себя ответственность за моего сына. Он сейчас у твоих стоп. Теперь я молю тебя позаботиться и об остальных моих детях. Они еще очень юны, но когда подрастут, пожалуйста, обещай, что примешь на себя всю ответственность за них так же, как Ты направляешь и защищаешь моего старшего сына.

Мать Ашрама мгновенно ответила ей:

— Да, они все мои.

Видите, что получилось! Мама приехала только затем, чтобы забрать домой старшего сына, а вместо этого попросила Божественную Мать принять заботу и об остальных детях, когда они подрастут!

Когда сестра с матерью вернулись в дом, где мы остановились, мама воскликнула:

— Смотрите, что я наделала! Я приехала забрать домой старшего сына, а вместо этого отдала Матери всех своих детей.

Все засмеялись и были глубоко тронуты. Увидев, какую преданность Матери проявила его жена, очень растрогался даже отец.

Так что сердце говорит одно, а ум совсем другое. Я всегда говорю, что в конце концов победит сердце. Ум пришел забрать старшего брата, а что сделало сердце? Сердце сделало как раз наоборот.

А Божественная Мать сдержала свое обещание. В течение последующих одиннадцати лет все мы перебрались в Ашрам Шри Ауробиндо и стали его постоянными членами.

В Ашраме один брат сменяет другого

Когда старший брат на несколько месяцев вернулся из Ашрама в Читтагонг, ему на смену в Ашрам поехал другой брат. Вот как это случилось. Старший брат Хридай обещал матери, что если она или отец умрет, то он на несколько месяцев приедет домой. Когда умер отец, Хридай с разрешения Матери и Шри Ауробиндо вернулся домой месяцев на восемь-десять. Они дали разрешение, чтобы он мог сдержать свое обещание.

Когда Хридай приехал, мама была очень больна. В семье все знали, что вскоре она последует за отцом в мир иной. Однако Читта захотел поехать в Ашрам Шри Ауробиндо.

Мама сказала:

— Я умираю. Мне осталось жить несколько месяцев. Неужели ты не пожалеешь, если я умру без тебя?

— Хорошо, — сразу же сказал Читта. — Я не поеду.

— Ты уже купил билет? — спросила она.

Он ответил, что купил билет на такую-то дату, но теперь точно не поедет:

— Я не хочу, чтобы ты умирала без меня.

Мама обрадовалась, что Читта отложил отъезд, но знала, что после ее смерти все дети отправятся в Ашрам.

А Читта совсем забыл про день, на который он планировал отъезд, и больше о нем не говорил. Но не забыла мама и, когда этот день наступил, сказала моему брату:

— Выслушай мою просьбу.

— Какую? — спросил Читта.

— Сегодня ты собирался уехать в Ашрам. Я просила тебя подождать. Я твоя земная мать, но знаю, что обо всех нас должна позаботиться твоя Божественная Мать.

Брат ответил, что уже сдал билет. Тогда мама сказала:

— Ты должен снова купить билет и ехать.

Так пожелало ее сердце. Она сказала:

— Сейчас здесь твой старший брат, а тебе пора ехать и быть рядом с Божественной Матерью.

Она убедила Читту ехать в Ашрам Шри Ауробиндо. Он уехал в тот же день. А через несколько месяцев мама умерла.

Сострадательное сердце мамы

После того как отец оставил пост главного инспектора железной дороги Ассам-Бенгалия, он открыл свой банк. Назывался банк «Гриха Лакшми», что означает «Дом Лакшми».

Однажды наш банк ограбил мой двоюродный брат, сын моей тетки со стороны матери. Родители его умерли, и мой отец принял на себя ответственность за племянника и его жену. Они стали жить с нами. Если бы мне когда-нибудь довелось написать роман о жизни моего двоюродного брата, уверен, что получил бы за него Нобелевскую премию!

Был день празднования — Дурга Пуджа. Отмечать его к нам в деревню съехались все наши родственники. Отец доверил моему двоюродному брату охрану банка, а тот воспользовался возможностью и украл большую сумму денег, очень дорогие вещи и исчез. Так он охранял банк!

В те дни мне ужасно нравился суд Читтагонга. Мне было интересно смотреть на арестантов и на судей. Здание суда стояло на вершине холма, и этот холм я очень любил. Через два года мать разрешила мне поехать в город вместе со слугой, чтобы посмотреть на суд. Я собирался провести там целый день и вернуться домой вечером. В суде я смотрел, как проходили процессы над неисправимыми мошенниками и ворами.

Неожиданно появился этот двоюродный брат, который был лет на пятнадцать-двадцать старше меня, и схватил меня за руку. Для меня было сильнейшим потрясением снова его увидеть. Он так любил меня и всю нашу семью.

— Пожалуйста, скажи своей матери: я сознаюсь в краже, но уже растратил все деньги. Я сейчас живу на одной картошке, а моя жена все еще живет с вами,— сказал он.

Как ужасно чувствовала себя его жена, когда он ограбил банк! Она горько плакала, а мои родители и сестры дружно старались ее утешить. Все хотели, чтобы отец подал на него в суд. Но отец сказал:

— Он мне как сын. Он поступил плохо, это правда. Но если бы плохо поступил мой родной сын, неужели я стал бы подавать на него в суд?

Когда я сказал маме, что мой двоюродный брат питается одной картошкой, она очень рассердилась и строго спросила:

— Зачем ты с ним разговаривал?

— Он подошел ко мне, схватил и стал говорить, как ему тяжело, — ответил я.

Мама сказала:

— Он украл так много денег. — Ей было трудно поверить, что все деньги уже растрачены. Потом она сказала:

— Он, наверное, все промотал.

И через секунду принялась плакать, жалея его:

— У сына моей сестры нет денег. Он живет на одной картошке.

Вот какое сострадательное сердце было у моей мамы!

Трагические последствия

Амбика Чаран Бишвас, мой старший дядя со стороны матери, очень переживал, что наш банк ограбил близкий родственник. Он был лучшим другом и поклонником моего отца, очень любил нашу семью и всегда выполнял все наши просьбы. Отец тоже очень его любил.

Дядя думал, что раз у отца украли такую большую сумму, то он обеднеет. Отец же старался его успокоить, говоря, что у него есть вклады в других банках, а также большие средства в виде недвижимости.

Но на почве такой преданности нашей семье мой дядя в конце концов потерял рассудок и кончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд. Мама была худенькой и слабой, но когда она услышала о трагической смерти брата, она испытала такой шок, что чуть не перекувыркнулась в воздухе. В такое она тогда пришла состояние. Горе дало ей энергию трехлетнего ребенка. Как горько она плакала! Они с братом были очень близки. Как же она мучилась из-за трагической смерти любимого брата!

Исчезнувшая подпись

Один мой дальний родственник по материнской линии был выдающимся оккультистом. Звали его Тара Чаран. Как-то матери пришлось обратиться к нему за помощью. Она и раньше частенько бывала у него, но на этот раз дело было особенно серьезным. Оно касалось моего отца и троюродного брата матери, которого я называл дядей. К несчастью, он был испорченным до мозга костей, бродяжничал и не работал. У него были жена и дети, но вся забота о них легла на плечи моего отца.

Отец дал ему денег, чтобы он открыл маленькую бакалейную лавку и кормил семью. Но дядя начал сорить деньгами и не платил по счетам. Отец его пожалел и послал ему открытку со словами: «В случае финансовых затруднений обращайся ко мне, я сразу же вышлю деньги». На ней он поставил дату и подпись. Время от времени отец действительно посылал ему деньги, но он не был владельцем дядиного магазина.

Пришло время, дядя разорился, и за ним начали охотиться кредиторы. Все это время он берег открытку отца. Он хотел предъявить ее в суде как доказательство того, что ответственность за его долги взял на себя мой отец. Теперь же, когда кредиторы подали иск, дядя заявил своему адвокату: «У меня есть письменное доказательство, что мой уважаемый брат Шаши Кумар Гхош обещал помогать мне всякий раз, когда у меня будут финансовые затруднения. Сейчас я не могу заплатить кредиторам, поэтому вся ответственность ложится на него». И он передал открытку адвокату, а тот решил, что они наверняка выиграют дело.

Когда дело начали рассматривать в суде, все пошло к тому, что отцу придется полностью уплатить огромные долги, в которые влез дядя. В то время мой отец владел банком и был прекрасно обеспечен. Но кредиторов оказалось немало, и отцу не хотелось платить.

В день суда мама отправилась к своему родственнику-оккультисту, который очень любил маму и всю нашу семью. Мама горько плакала, рассказывая ему об открытке с подписью отца, которая была теперь у адвоката дяди. Раз он написал эту открытку, то ему придется отвечать согласно и моральным, и юридическим законам.

Когда мама рассказала дяде-оккультисту всю историю, он ответил:

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я об этом позабочусь.

Мама поверила ему и передала его слова отцу, чтобы тот не переживал.

В суде адвокат заявил:

— Шаши Кумар Гхош обещал моему клиенту, что берет на себя полную ответственность по его финансовым обязательствам. Вот доказательство обещания, от которого он сейчас отказывается.

О Господи! Что же произошло, когда открытку передали судье? Текст на открытке, написанный рукой отца, был тот же, но никакой подписи не было. От нее не осталось и следа!

Находясь в далекой индийской деревушке, мой дядя-оккультист удалил подпись на открытке прямо перед тем, как ее передали судье. Судья же, взглянув на открытку, сразу объявил:

— Отсутствует подпись.

Отец и адвокат нашей семьи не могли поверить своим глазам и ушам! Дело казалось им безнадежным. Они тоже взглянули на открытку и удостоверились, что подписи нет.

Затем судья обратился к отцу:

— Позвольте взглянуть на ваш почерк. Перепишите, пожалуйста, текст открытки.

Когда отец начал писать, произошло что-то необыкновенное. Вместо своей руки отец вдруг увидел руку моего дяди-оккультиста, держащую ручку и пишущую текст совершенно другим почерком. Оккультным образом дядя-оккультист писал почерком, абсолютно непохожим на почерк моего отца.

Судья объявил, что, раз почерк отца отличается от почерка на открытке, значит, ее вообще написал не он, а кто-то другой. Дядя принялся оскорблять судью, и тогда наш адвокат сказал:

— Даже если, как вы утверждаете, это он написал открытку, где же подпись? Ее нет. А открытка находилась у вашего адвоката, а не у нас.

Вот так мы выиграли дело.

Часть III. Уход матери

«Ты важнее»

Моя мама умерла от зоба — большой опухоли на левой стороне шеи. В Америке это заболевание серьезным не считается, но что могли поделать мы в нашей бедной индийской деревушке? Мама мучилась долгих три года.

Один случай предстает в памяти особенно живо. Отец и мать были оба больны и лежали в разных комнатах. Когда пришел врач, мать хотела, чтобы он сначала посмотрел отца, а отцу хотелось, чтобы он сначала пошел к матери.

Мама сказала врачу:

— Пожалуйста, помогите ему, он важнее.

Но отец возразил:

— Если я умру, ничего не случится. Во мне нет такой сильной необходимости. Если умру я, о детях позаботится жена. Но если умрет она, развалится вся семья. Поэтому, пожалуйста, позаботьтесь сначала о ней.

Оба считали, что важнее другой. В конце концов победил отец, приказав доктору сначала заняться мамой, потому что ее заболевание было более серьезным. Этот доктор был близким нам человеком, совсем как член семьи.

Мою мать лечили очень многие врачи. Болезнью отца занимался только один или два врача, у матери же доктора сменялись один за другим. Отец прожил шестьдесят два года, а мать не дожила и до пятидесяти. Она умерла всего через год после отца, что доказывает глубокую связь их душ. Оба были моими родственниками в прошлых жизнях.

Мама готовится к уходу

Очень духовный человек на пороге смерти просит родных и близких: «Молите Бога, чтобы Он меня забрал. Я закончил свою игру на земле. Читайте мне духовные книги: Писания, «Махабхарату», «Бхагавад-Гиту». Я хочу слышать только божественное, духовное, это поможет мне отправиться в путь».

Когда умирала мама, члены нашей семьи в ее последние дни постоянно читали ей из «Гиты». Она говорила: «Я отправляюсь к Вечному Отцу. Мне надо подготовиться».

«Ее время пришло»

У Шри Ауробиндо было два или три секретаря. Один из них раньше был врачом. Звали его Нирод Баран. Это был великий поэт, писатель и высший авторитет во всем, что касалось Шри Ауробиндо и Матери. Однажды он спросил Шри Ауробиндо:

— Мать Хридая так давно болеет. Почему ты ее не вылечишь?

Шри Ауробиндо ему ответил:

— Что я могу поделать? Ее время пришло. Воля Бога в том, чтобы ее дети переехали сюда.

Моя старшая сестра Арпита тогда уже постоянно жила в Ашраме. В тот день, отдыхая днем, она увидела во сне, что мама умерла.

Моя мама умерла в Читтагонге в тот же день, в тот же час, когда Шри Ауробиндо сказал: «Ее время пришло».

День ухода мамы

В день, когда умерла моя мама, я гостил у дяди по материнской линии, в пяти с половиной милях от нашего дома. Рано утром мама сказала:

— Сегодня утром я покину тело. Где Мадал? Пошлите за ним.

За мной пришел двоюродный брат. Он постучал в дверь дядиного дома и сказал, что мама умирает. Я знал, что она серьезно больна, но теперь она умирала.

Как только я это услышал, то сразу бросился домой. Я бежал, а по щекам текли слезы — я боялся, что уже не увижу маму живой. Наконец я прибежал домой и влетел к ней в комнату. Ей оставалось жить считанные минуты. Она не могла говорить, но как только я к ней подошел, она очень нежно взяла меня за правую руку. Она не могла ее приподнять, но просто держала меня за руку, а потом вложила мою ладонь в руку старшего брата. Это означало, что она велит моему старшему брату взять на себя ответственность за мою жизнь. Брат сказал:

— Да, я позабочусь о нем.

Тогда мама мне улыбнулась. Это была ее последняя улыбка, и через несколько секунд ее не стало.

Свет души моей матери

По индуистским традициям, нельзя оставлять мертвое тело дольше одного дня. Спустя несколько часов после смерти его следует сжечь. Мама умерла около двух часов дня.

Через несколько часов, около шести, ее тело отвезли на наше семейное кремационное поле, там оно и было сожжено. Все родственники и друзья погрузились в море печали и горести.

Лет до шести-семи лет я спал рядом с матерью. Позже у меня появилась отдельная комната. Ночь после ухода матери была абсолютно непроглядной. Электричества у нас не было, и мы не зажигали ни лампу, ни свечи. Мой брат Манту был в другой комнате, сестры спали наверху, а я лежал у себя под москитной сеткой.

Вдруг вся комната озарилась, и я увидел маму. Ее душа была залита светом. Я тогда не знал, что такое душа, но мне было ясно, что мама меня благословляет и проливает на меня всю свою любовь. Она хотела мне сказать, чтобы я не переживал, что все будет хорошо. Теперь она будет помогать мне и благословлять меня по-другому.

Я часто говорю о духовном, божественном свете. Я так часто рассказывал о людях, которые говорят, что видят свет во время медитации со мной. Теперь для меня это открытая книга. У меня есть свободный доступ в те внутренние миры, где всегда есть свет в изобилии. Но в тот раз я увидел божественный свет впервые.

Сон моего родственника

Когда моя мама оставляла тело, один мой очень близкий родственник во сне увидел, как из мира душ в золотой колеснице приезжал мой отец, чтобы встретить маму и забрать ее на Небеса.

Когда умирал отец, один мой дядя был тогда в городе и там увидел, как другой мой дядя и еще несколько человек, уже покинувших наш мир, вместе пришли отвезти моего отца в золотой ладье.

Если наши близкие и друзья, находящиеся в мире душ, все еще нас любят, то в момент нашей смерти они придут за нами и помогут нам, чтобы мы могли в блаженстве жить на Небесах. Почти всех религиозных и духовных людей приходят встречать их родственники.

Часть IV. Благословения из мира душ

Посещения матери

Из мира душ мой физический отец приходит ко мне редко, только по очень важным событиям. Мама же появляется при каждом удобном случае, по малейшему поводу. Она приходит, если у меня заболит зуб или поднимется температура, — совершенно свободно. Она приходит, в каком бы я ни был настроении. Приходит с хорошими, плохими, печальными, любыми новостями — просто поболтать. Иногда она приходит по много раз за день. Бог знает сколько раз она приходит за год — семьдесят, сто или даже больше. А отец приходит только по особым случаям — может, пять-шесть раз в год. Тогда он предстает передо мной со всем своим состраданием и заботой.

Однажды после того, как я провел беседу с учениками, из мира душ ко мне пришли и отец, и мать. Мама сказала мне: «Да, ты их настоящий отец. С одной стороны, ты их любишь и заботишься о них, а с другой, ты с ними очень строг».

Небесные видения

Иногда по утрам, когда я делаю упражнения, при этом присутствуют Мать Кали и душа моей физической матери. Эти видения для меня реальнее моего собственного имени — Чинмой. Чинмой — всего лишь имя в этой земной, мимолетной жизни. Мои же опыты осознания Бога, видения и озарения, приходящие из бесконечного Сострадания моего Возлюбленного Всевышнего, надежны и бессмертны.

Когда я вижу свою мать и разговариваю с ней во внутреннем мире, для меня это гораздо реальнее моих бесед с учениками. На внешнем плане всегда существует некий барьер, во внутреннем же мире барьера нет. Души могут свободно общаться друг с другом.

Беседа при свечах

После того как я одной рукой поднял 240 фунтов, ученики преподнесли мне торт с тремя крошечными голубыми свечками. Глядя на первую свечу, я разговаривал с мамой. Глядя на вторую — с отцом. Потом, когда я смотрел на третью, я поговорил с Аханой, моей покойной сестрой. Я вел беседу с матерью, отцом и сестрой Аханой там, на Небесах. У каждого из них был свой взгляд на мои занятия тяжелой атлетикой, и мне было интересно выслушать их разные мнения.

С детских лет я беспрекословно принимаю сторону мамы. Какая разница, права она или нет? И на этот раз я тоже согласился с ней. Когда мы договорили, я задул свечи.

Поддержка из мира души

Сегодня утром, когда я поднял 360 фунтов одной рукой в первый раз, ко мне пришла душа моей матери. Глаза у меня были широко открыты, и она смотрела прямо на меня. Когда я поднимал вес, она очень серьезно за мной наблюдала, без страха, но с такой серьезностью. И чем я занимался — гантель поднимал или на маму смотрел? Не знаю, радовалась ли она или была недовольна.

На четвертой — самой успешной — попытке, когда я еще даже не сконцентрировался, я увидел и отца. На этот раз мама улыбалась, а отец был очень серьезен. Потом они оба горделиво ушли.

По утрам я никогда не делаю пяти поднятий. Их всегда четыре. Но сегодня я после четвертого поднятия был так счастлив, что захотел сделать еще одно. Боже мой, у меня ничего не получилось! На этой попытке отец с мамой и ушли.

Если вдруг увидишь подобное — своих отца и мать, — разве можно сконцентрироваться? Чувствуешь такую радость, которая либо разрушает концентрацию, либо дает дополнительную силу.

В кругу семьи

Сегодня утром я начал поднимать тяжести около половины восьмого. С первой попытки, которую я всегда считаю разминкой, мне удалось чуть-чуть сдвинуть вес с места.

Поэтому я преисполнился уверенности, что достигну цели. Однако на второй попытке вес даже не шелохнулся, и я разозлился. Я сказал себе: «Сегодня я решил поднять 400 фунтов одной рукой. И кто осмелится встать у меня на пути в такой момент?»

Во время третьего поднятия я увидел, что у стены справа от меня собралась вся моя семья. Некоторые уже оставили этот мир, а некоторые живы, но я видел их всех так ясно! Они были реальнее обычных людей. Мама и сестра Лили сидели рядышком. Над ними расположились Ахана и Арпита. Еще выше были Хридай, Читта и Манту. Наконец, на самом верху находился мой отец. Все они были в очень одухотворенном и очень сконцентрированном сознании.

Как только я завершил третье поднятие, все они душевно заулыбались. Но самая широкая улыбка досталась мне от старшего брата Хридая. Все его лицо сияло радостью. Он сказал:

— Мадал, ты настоящая гордость нашего Господа!

Потом сестра Лили попросила меня сделать еще одну попытку.

— Да я более чем доволен, — сказал я ей.

— Нет, попробуй еще! — упрашивала она. И вот по просьбе сестры я все-таки сделал еще попытку.

Вся семья продолжала сидеть на том же месте, и снова они смотрели на меня серьезно, одухотворенно и пристально. Наибольшее самообладание я увидел у мамы. Как мать она могла бы поддаться панике, тревоге и беспокойству, но она была лишь сконцентрирована и серьезна.

Потом я снова поднял 400 фунтов, и это поднятие было еще лучше. Я был так счастлив, и семья была в восторге! Они радовались намного-намного сильнее меня. Моя радость не шла с их радостью ни в какое сравнение.

Ко мне подошел отец и положил мне на голову руки, благословляя меня.

— Мне хотелось, чтобы ты это сделал, — сказал он.

Потом подошла мама и благословила меня. Мне пришлось наклониться, потому что она такая маленькая, а вот отец высокий. На видео видно, как я наклоняюсь, чтобы получить ее благословение. Как нежно, со слезами радости на глазах она меня благословляла! Она просто вливала в меня свою любовь и нежность.

Потом подошел старший брат Хридай и с силой обнял меня за плечи.

Следующим с большой радостью и гордостью ко мне приблизился брат Читта. Он воскликнул:

— Браво! Браво!

Затем подошла старшая сестра Арпита и сказала:

— Бесполезно, бесполезно, бесполезно!

— Что бесполезно? — спросил я ее.

Она ответила:

— Не могу молиться Богу о твоих занятиях тяжелой атлетикой. Могу молиться Богу только о том, чтобы у тебя было хоть немного хороших учеников. Твоя тяжелая атлетика будет приносить мне радость, только если у тебя появятся хорошие ученики. Увы, где же эти хорошие ученики?

Тут пришла сестра Ахана, которую мы звали Мэри. Она пришла и сказала: «Земля не знает, кто ты такой, и, наверное, никогда не узнает. Но мы на Небесах знаем, кем ты вечно являешься».

Сестра Лили была следующей. Сначала она взглянула мне в левый глаз, потом в правый, потом в левый и, наконец, снова в правый. Затем она положила руку себе на сердце и предложила молитвенную благодарность Богу.

Последним подошел брат Манту.

— Хватит, — сказал он. — На эту жизнь хватит.

После разговора, когда Небесная сцена завершилась, я предложил благодарность Господу Всевышнему и Матери Кали. Потом я пригласил к себе домой несколько учеников, и мы все вместе посмотрели видео.

Она захотела, чтобы я поднимал еще

Когда я впервые поднимал 604 фунта одной рукой, то, чтобы на это посмотреть, во внутреннем мире мне явилась моя физическая мать. Она была исполнена сострадания.

После четвертой попытки она захотела, чтобы я поднимал еще. Я сказал: «Я устал. Удовольствуюсь и этим».

Школа семьи-единства

В октябре 1988 года, приехав в Вашингтон, чтобы провести медитацию в Пентагоне, я посетил маленькую школу Атматъяги. И хотя тогда эта школа была такая, что меньше не придумаешь, я сказал, что наступит день, когда повсюду воцарится высокое мировоззрение, воплощением которого она является. Я назвал ее «Школа Семьи-Единства». Я ответил на вопросы детей и сделал несколько рисунков карандашами.

В их возрасте я был очень-очень непоседливым и к тому же, можно сказать, большим сорванцом — щипал старших братьев и сестер. И пару раз мама ловила меня с поличным! Но как только у нее на глазах появлялись слезы, я сразу же прекращал безобразничать. Сила ее слез была безгранична.

Мама молчит

В июне 1991 года я отправился на особую церемонию в Интернэшнл Фолз. Мэры Форта Фрэнсис и Интернэшнл Фолз, двух городков на границе между США и Канадой, объявили, что поезд, соединяющий эти города, будет назван Поездом Мира Шри Чинмоя. На церемонии также присутствовал главный управляющий железной дороги. Исполнилась мечта моего детства — пойти по стопам отца, главного инспектора железной дороги Ассам-Бенгалия!

В 5:30 утра в день церемонии в номер отеля, где я остановился, пришли мои отец, мать, брат, две сестры и два моих друга. Все они сейчас в мире душ. Отец так радовался, так гордился! Мы разделили переполнявший наши сердца восторг. Беседа была долгой, но мама молчала. Когда приходит отец, она не говорит. Исполненная преданности отцу, она не раскрывает рта. Но когда она приходит одна, то говорит без умолку.

Как же счастливы мы были в тот день, ведь у нас в семье поезда просто в крови!

Наступление Нового года

В первый день года я находился в Нанди, на Фиджи. Ко мне пришла душа отца, и у нас состоялся долгий-предолгий разговор. После него я почувствовал вдохновение нарисовать птиц, изображающих отца, мать, сестер и братьев, и эти рисунки вошли в мою серию рисунков миллиона птиц. Но, хотя они и входят в эту серию, они все же отличаются от других птиц-душ. Рисунки этих птиц — нечто особенное в моей жизни. В этих птиц я вложил сознание отца, матери, сестер и братьев. Я очень-очень ясно это вижу.

Удивительно, но когда мои ученики сосчитали количество маленьких птиц в рисунке моей матери, их оказалось ровно 3127, а я родился в 1931 году, 27 августа.

Связь-Единство Сердца

9 февраля этого года ко мне пришла душа моей матери и принесла мне прекрасное и очень важное послание по случаю завершения мною серии рисунков миллиона птиц-душ, которую я посвятил ей. Вот это послание:

Мадал,
На земле я была неусыпной любовью
Моего сердца к тебе.
В Небесах я — беспрестанная забота
Моей души о тебе.
Ты — красота искусства моего сердца.
Я — благоухание песни твоей души.