Когда он вечерами возвращался домой и снимал пиджак, я частенько таскал у него из карманов деньги — несколько пайс, что гораздо меньше нескольких центов. Я не чувствовал
необходимости спрашивать разрешения или говорить об этом отцу; я их просто таскал. Не берите с меня пример, а то окажетесь в тюрьме!Когда я попадался маме, она всегда меня ругала. Она переживала, что я вырасту воришкой, но отец ей обычно говорил:
— Нет, Мадал не станет так поступать, до этого дело не дойдет!
А когда отец уезжал из города, в этом пиджаке он оставлял для меня гораздо больше денег.
На эти деньги я покупал леденцы и раздавал их служащим банка. Некоторые из них были такими важными, и они меня очень сильно любили. У одного были седые волосы и седая борода. По
мне, он выглядел просто потрясающе! Мне так нравились его волосы. У всех остальных волосы были черные, а у него серебряные. Мне хотелось такие же, поэтому я у него спросил:— Как мне тоже завести такие серебряные волосы?
Он мне на это ответил:
— Подожди несколько лет!
Так вот, после того случая падения с велосипеда отец с братом всегда следили, чтобы я ни в коем случае не уехал на велосипеде с Фани. Поэтому мы с Фани решили придумать особый
сигнал. Он подавал мне руками какие-то хитрые знаки. Если он ехал с письмами в одну сторону, он особым знаком показывал мне идти в противоположном направлении и там его ждать. Онпроезжал четыре-пять кварталов туда, куда ему действительно было нужно, на случай если отец и Читта станут следить, а затем возвращался к банку, чтобы забрать меня. Он должен был
ехать в другую сторону и благополучно туда уезжал, но потом возвращался за мной! Ему нужно было объехать так много разных мест, а он тратил время на то, чтобы забрать меня.Когда мы, выполнив все поручения, возвращались обратно, он ссаживал меня в каком-то месте, а сам подъезжал к банку с противоположной стороны — показывая, что мы с ним даже не
виделись.Отец с братом не были простаками. Они догадывались, что я их дурачу, но не могли поймать меня на месте преступления. Так что нам с Фани ничего не грозило. Когда отец или брат
спрашивали, куда я иду, я просто отвечал:— Пойду куплю конфет.
Хочу рассказать еще одну историю про отца. Каждое утро брить отца приходил брадобрей. Еще он подравнивал отцу ногти, чистил ботинки — ну, все необходимое. В те дни, когда он не
приходил, отец делал все сам. Монетки, которые он должен был бы заплатить брадобрею, он клал в большой кувшин и говорил, что это деньги для меня. Он откладывал для меня ровностолько, сколько должен был платить брадобрею. Вот такой был у меня отец! Мама не позволяла мне тратить эти деньги. Они стали моими потом, после кончины отца.
Мамин мир был полон волнений, а в мире отца царило равновесие, внутреннее равновесие. Мама сильно беспокоилась, как бы я чего-нибудь не натворил, но отец был так во мне уверен. Отец
был сама уверенность — уверенность в своем ребенке, уверенность, что я вырасту хорошим человеком. И он оказался прав!From:Шри Чинмой,Мои велосипедные истории, Центр Шри Чинмоя, Москва, 2008
Источник: https://ru.srichinmoylibrary.com/cel